Теперь осталось поработать над собой.
Взмах магическим жезлом, и скромное домашнее платьице Феи превратилось в серебристо–белое шелковую тунику до колен, скрепленную на поясе серебристым поясом с луной и звездами на пряжке. Наряд был целиком скопирован со свадебного специально для того, чтобы напомнить Принцу самый счастливый день в их жизни. Обыкновенный серебряный ободок на ее голове превратился в сверкающую диадему, украшенную бриллиантами, ярко переливавшимися на свету, а деревянные сандалии стали изящными серебристыми туфельками. Еще одна формула, и лицо Феи засияло яркими красками. Бледные от переживаний щеки разрумянились, опухшие от слез глаза стали сверкающими и томными, губы наполнились чувственной припухлостью, а на ушах появились сережки с бриллиантами.
Наконец, осмотрев все вокруг и самую себя, Фея аж покраснела от самодовольства: все–таки за годы супружества она не потеряла свой безупречный вкус и волшебную сноровку! Конечно, все это иллюзия, мираж, который растает с первыми лучами восходящего солнца, но зато как сделано! Почти как настоящее! Конечно, Фея могла бы все это сделать и настоящим, но на это потребовалось бы много времени, сил, подготовки, да и потом – зачем? Ведь сердцу Феи был милее ее скромный домик, простая деревянная кровать, обычное платьице… Весь этот шик был нужен только для того, чтобы расколдовать Принца, привлечь его внимание к себе, не более. А потом, когда цель будет достигнута, пусть все это пропадет пропадом!
«Ах, да, еще кое–что забыла, – подумала Фея. – Музыка!»
Еще один взмах магическим жезлом – и словно из ниоткуда послышался мягкий приглушенный звук струнно–духового оркестра, игравшего романтические мелодии, те самые, что были на их свадьбе, под которые они танцевали свой первый танец.
В это время дверь отворилась, и в комнату вошли, неловко расшаркиваясь и покашливая, Котенок и Щенок. Они были просто потрясены, увидев такие перемены в доме, и чувствовали себя здесь явно не в своей тарелке.
– Милостивая госпожа, позвольте доложить Вам, – робко произнес Котенок, пугливо озираясь по сторонам и не узнавая своего родного дома, – что мы накормили и уложили спать детей. С ними все хорошо. Осленок остался дежурить в детской. Будут ли у Вас какие–нибудь распоряжения относительно нас?
– Милые мои Зверята! – с улыбкой произнесла Фея. – Как я вам благодарна за все! Что бы я без вас делала! – Она раскрыла свои объятья и по очереди заключила в них Котенка и Щенка, обдав их водопадом цветочных ароматов.
Зверята от этого еще больше смутились и попятились к дверям, понимая, что их дальнейшее присутствие здесь нежелательно. А Фея тем временем обратилась к столу и стала сервировать его «вручную» (ну не все же делать при помощи магии!), с нетерпением ожидая Принца.
4.
А Принц, между тем, уныло сидел на берегу реки, наблюдая, как угасает в облаках кроваво–красный закат. Тоска по солнечной незнакомке терзала его сердце раскаленной стальной иглой. Когда же погас последний луч заходящего солнца и сумерки темным покрывалом опустились на реку и прибрежные долины, Принц решил, что пора идти домой. Не спать же ему на голой земле, в самом деле! Часы одиночества, которые он так страстно хотел получить для размышления, ничего особенного ему не дали: он так и не понял, что с ним происходит и что ему делать дальше.
В таком состоянии полной неопределенности Принц переступил порог дома. Каково же было его удивление, когда вместо скромной хижины его взору предстал роскошный мраморный дворец с колоннами, увитыми цветами, источавшими какой–то необыкновенный приторно сладкий аромат, наполненного веселым щебетом попугаев и пением соловьев. Повсюду звучала спокойная и мягкая романтическая музыка.
– Что здесь происходит? Не понимаю, – пробормотал себе под нос Принц, никого не замечая (Фея специально спряталась за одну из колонн, чтобы, будучи незамеченной, сполна насладиться своим триумфом мастерицы приворотного волшебства). – Впрочем, все это не имеет никакого значения. Разве все это можно сравнить с совершенной красотой Золотой Башни? – добавил вслух Принц и, грустно вздохнув, побрел в спальню.
Сказать, что Фея была потрясена, значит, ничего не сказать. Некоторое время она не могла прийти в себя. Фраза «золотая башня» совершенно разрушила ее гипотезу о кознях русалок и дриад, которые ненавидели золото, как и любой другой металл, а полная невосприимчивость Принца к ее магии – между прочим, не самой слабой в Целестии! – больно уколола ее самолюбие.