— Бао, я не знаю, как тебе помочь. Покажи, что мне сделать? — прошу, и в маленьком зрачке появляется изображение планеты. — Покажи лопату, если хочешь, чтобы я посадил тебя там.
В зрачке вырисовывается нечто, напоминающее совок.
Планета, на которую указал Бао, в «Альманахе Миров» зовётся Планетой Смерти. Когда мы прилетаем на неё, лишь убеждаемся в справедливости названия: чёрное небо, пепел, прах, трупы, кости и огонь. То тут, то там мелькают полукилометровые базальтовые статуи — безликие столпы в мантиях с капюшонами. Рядом — на огромных каменных возвышениях — идут бои на катанах. На каждой плите по два воина в рогатых железных масках орангутано-быков. Из прорезей святятся красные глаза. Как только проигравший падает вниз мёртвым изрезанным телом, на его место приходит новый боец.
Не понимаю выбор Бао. Он же непреклонен — хочет, чтобы я посадил его именно здесь.
Я нахожу укромное место за высокими скалами, среди колючих кустарников и редких деревьев. Сердце рвётся в клочья, но я высаживаю Бао. «Улетай!» — показывает он, когда в кустах слышится шорох. Я осматриваю округу — ничего. Просто ветер, поднимающий песчаные вихри. Снова подхожу к Бао, сажусь рядом. Он лупоглазо смотрит — иссохший, облысевший, измученный; и на моих глазах проступают слёзы. «Улетай! Улетай! Улетай!» — снова рисует звездолёт в своём крошечном зрачке.
***
Я выполняю желание Бао: оставляю его и улетаю. Слёзы слепят глаза. Не знаю, как унять эмоции. Не знаю, что за чувство. Даю команду навигатору совершить полёт на двести световых лет и обратно. Без гиперскачка. Может, время вылечит. Ложусь в капсулу, включаю криосон…
…Звонит будильник — прошло четыреста лет. Звездолёт висит над Планетой Смерти. Базальтовые столпы на месте, но обветшали. Каменные платформы для боёв потрескались. Бойцов нет ни на одной.
Я сажаю звездолёт предположительно там, где посадил Бао. Не сразу узнаю местность: стало зеленее, почва очистилась от пепла. Небо ясное, усыпанное звёздами. Вдалеке сверкают молнии и раскатисто громыхает гром. Будет дождь.
— Бао? — не могу понять, действительно ли это двухметровое дерево он. Думал, за четыреста лет он станет выше.
Слышится хруст, и из образовавшегося дупла показывается большой фиолетовый глаз.
— Бао! — кидаюсь к нему и обнимаю за бочкообразный ствол.
Пространство вибрирует и в этих вибрациях я слышу: «Эдэху!»
— Бао, малыш, ты научился говорить! — смеюсь. И Бао смеётся в ответ: «Я больше не малыш».
Мы говорим всю ночь напролёт, не обращая внимание ни на дождь, ни на грозу. Бао рассказывает, как впитал в себя всю разрушительную энергию планеты.
— То-то твоё брюшко стало толще, — смеюсь. — Я останусь с тобой, Бао.
«Эдэху… — звучит с раскатами уходящей грозы, и в чёрном зрачке появляется планета, — тебе нужно туда. Со мной всё будет хорошо. Мы ещё увидимся. Найди свой дом».
Планета, указанная Бао, в «Альманахе Миров» носит название Аум. Пригодная для жизни, но ни животными, ни разумными существами не населена — только несколькими видами трав и громадными цветами — шародуванчиками.
Звездолёт садится на берегу океана. Воздух чистый, на вкус сладкий. Большая оранжевая звезда наполовину скрылась за горизонтом, окрасив и небо, и океан тёплым золотым светом. Вдоль побережья на бескрайнем зелёном лугу — большие белые шары из пуха, напоминающие одуванчики на коротких стеблях. Я сижу на песке, вдыхаю воздух, пытаясь почувствовать хоть какую-нибудь связь с этим миром. Ничего.
Как я вообще должен понять, какой мир мой, не пожив в нём? Хотя… вот поживу, привыкну и решу, что привычка — это и есть истина чувств.
От размышлений меня отвлекает тёмный силуэт. Кто-то бродит вдоль кромки воды. На всякий случай достаю плазмомёт и иду навстречу.
— Привет… — только и получается произнести, когда мы оказываемся в паре метров друг от друга.
За столько лет скитаний по Вселенной, ни в одном из миров я так и не повстречал представителей своего вида. А сейчас прямо передо мной стоит она — такая же, как я. Длинные волосы цвета медного заката, чёрные одеяния, босые ноги. Моё сердце бьётся так быстро, что, кажется, вся кровь стекается к нему, оттого руки холодеют.
— Привет, — отзывается она на том же языке.