Пятно света начало стремительно приближаться, заставляя легкие сильнее сжиматься в груди предвкушая сладкий вздох, когда у самой поверхности руки охотника врезались в толстый слой льда.
Он бы зарычал если бы мог. Кулак со злостью ударился об лед, Пораженный толщиной, Ясень не дал себе лишнего время на раздумья чертя на поверхности святой символ «d». Первую букву Бога.
Невидимый символ засветился, разгораясь с каждой утекающей секундой все ярче, питаясь окружающей его скверной, пока Ясень из последних сил удерживал слабеющее тело на плаву, вынужденный в конце концов зажать собственный рот что бы не вздохнуть.
Вокруг послышался скрежет. Ужасный глухой треск сотряс водоем, когда толща льда пошла глубокими трещинами. Вода вокруг символа забурила и прислушавшись можно было бы услышать шипение, с которым лед начал испаряться вокруг символа.
Ясень почувствовал нарастающее давление. В ушах за звенело. На секунду охотник почувствовал, как теряет сознание, когда его резко швырнуло в сторону потоком бушующей воды. Распахнув глаза, он наблюдал как свет, больше не приглушенный льдом, озарил потревоженную взрывом воду.
Следующим что он понял было чувство ледяного удушья. Резкий толчок выбил остатки воздуха из его лёгких, и больше не способное сопротивляться тело впустило воду. Стараясь удержаться на грани паники, Ясень поплыл вперед, сопротивляясь постепенно затихающему течению. Зрение пошло черными пятнами то пропадая, то появляясь вновь. Мышцы болели от тысячекратно возросшей силы с которой его тянуло обратно на дно.
Спустя казалось вечность, Яс смог вытащить голову из воды.
Посиневшие губы распахнулись в попытки набрать воздуха и Ясеня тут же скрутило в приступе удушающего кашля. С трудом удерживая себя на поверхности, стараясь избавится от всей воды в легких, Яс почувствовал, как энергия, поддерживавшая в нем борьбу, постепенно покидает его кости, заставляя конечности слабеть.
Пока не стало слишком поздно, он подтащил себя к берегу заставляя скрюченные от холода пальцы цепляться за лед, вытаскивая себя на сушу. Резкая боль, когда несколько ногтей обломились, соскальзывая с холодной поверхности, придала ему еще немного сил и он безвольно упал на землю не в силах пошевелиться.
Тело его сотрясало от холода, вода пропитала одежду, а перед глазами плясали черные точки. Его меч остался погребен глубоко под слоем проклятой воды вместе с трупами деревенских.
В первые со дня посвящения, Ясень поблагодарил своего бога.
***
Выбравшись подальше от омута Ясень развел костер что бы согреться и обсохнуть. Его все ещё колотило от адреналина, руки подрагивали от беспокойства желая дотянуться до оружия.
Ствол дерева под его спиной был сухим и совсем голым – заражённым гнилью через воду, которую пил. С того места где Яс сидел, хорошо было видно, теперь покрытую осколками льда, поляну, такую же пустую, как и прежде. Мертвая земля на версты округ.
Произошедшее подтвердило худшие опасения Ясеня и удвоило беспокойство. Участок заражённой земли был велик и все указывало на, то что люди сами к нему шли. Добровольно отданная жизнь была и есть самая плодотворная почва для гнили.
Брошенные в омуте трупы лишь подтвердили подозрения Ясеня. Деревенские знали про, порчу нас своей земле. Каждому известно: «Душа, коли плоть на второй день не выжечь, к силе тянется, да порчу впитав тварью оборотится, а коли в земле останется, значится и нету души вовсе»
Для тех, кто положил жизнь на спасение мира от порчи нет ничего страшнее чем народ, обернувшийся против собственного спасения. Раньше подобное было редкостью. Для Ясеня это бы второй случай за маршрут. Черти становились умнее в своих обманах.
Храм предписывал уничтожать мирян, укрывавших порчу, тех кто внемлет ее обещанием и пускает ее в себя, но в этот раз Ясень не хотел спешить. В голове мелькал чертополох, угольные каракули на ступенях, усталое лицо старухи, искаженное разочарованием. Эти люди не были похожи на фанатиков, взывающих к темным силам мирской гнили.
Он вспомнил степнячку, умаляющую сохранить ее одержимого ребенка. В дымке усталости она выглядела иначе. Ясень узнал Надью, такую какой она вероятно была до своей смерти. Зеленоглазая красотка прижимала к себе маленький рыжий подсолнух - любимую дочь, Малишу.
Имел ли он права на сомнения? Были ли эти люди достойны?