Дул ветер.
Шумели волны.
Некоторое время матросы были совершенно неподвижны.
Наконец я пришёл в себя и прохрипел:
— Вырубите горящие доски топором.
Тишина.
— Живо!
Матросы вздрогнули и немедленно приступили к работе.
6. Альфонс
Тишина.
— Живо!
Матросы вздрогнули и немедленно приступили к работе.
Несколько минут спустя на верхней палубе Тиберия появилось небольшое отверстие, чтобы заделать которое уже несли из трюма запасные доски. Я снова свалился на бамбуковый стул и глубоко вздохнул. Нам повезло, что проблему заметили днём, а не вечером или ночью. Иначе у нас могли быть большие проблемы.
Впрочем, — я снова посмотрел на пару кораблей, которые двигались дальше по горизонту, и на другой, оставшийся, который постепенно пожирало алое пламя, — лишь отчасти.
Сегодня мы понесли первые потери.
А ведь самая «странная» часть нашего пути ещё только начиналась…
…
За первой потерей последовала вторая, а потом и третья.
Следующая затронула нашу собственную флотилию и была довольно прозаичной. В один момент в ясном небе вспыхнула молния, ударила Гамут, один из кораблей сопровождения, и образовала в его ошибке глубокую дыру. И хотя сперва у нас получилось её заделать, — для этого я использовал артефакт, маленькие крылья, которые позволял временно приподнять корабль над водой, — вскоре стало понятно, что через отверстие проникла целая армия водяных термитов. Омерзительных созданий, которые могут за одну ночь сделать корабль совершенно непригодным для восстановления.
Выбора не было. Команду распределили между Тиберием и другим судном, а Гамут оставили на поедание.
Следующая утрата снова была за нами.
Причём сама её природа была немыслимой, почти безумной. Однажды судно просто… исчезло. Пропало среди бела дня. Разумеется, Тиберий немедленно бросился на поиски, но все наши попытки оказались тщетны. Наконец я использовал артефакт, который позволял найти любую вещь, если только знаешь, как она выглядит. Он представлял собой небольшую фарфоровую собачку. Я наполнил её песком и, поглаживая, представил пропавший корабль. Зверёк вздрогнул и немедленно вскочил на свои лапы.
Мы находились на верхней палубе. Все ожидали, что собака устремится в море, но вместо этого она повернула и побежала на лестницу. Удивленные матросы проследовали прямо за ней, в длинный коридор и до дверей моей каюты. Я открыл её, собачка немедленно бросилась внутрь и стала лаять на картину, которая висела на стене. Последняя сразу показалась мне чрезвычайно необычной — хотя бы по той простой причине, что раньше в моей каюте не было никаких картин.
Полотно представляло собой корабль посреди спокойного моря. Это был он — Альфонс. Наше пропавшее судно. Я присмотрелся к нему и обнаружил на верхней палубе матросов, которые рассеянно смотрели на морскую гладь…
Последовали разнообразные попытки «достать» злополучное судно — но всё это было бесполезно. Последнее превратилось в обыкновенную картину. Если и был некий способ вернуться его в трёхмерный мир, для этого, очевидно, требовалось некое сокровище.
В итоге я пометил картину своей туманностью, намереваясь провести с ней пару другую экспериментов в доме на берегу, если Натаниэль и остальные так и не смогу ничего придумать, когда вернутся со своей экспедиции…