Брюс ещё некоторое время мялся в дверном проходе и наконец поморщился и вышел.
После этого я и Тали ещё немного поговорили и условились, что наши уроки будут проходить каждый день в это же время — по крайней мере до начала праздника, который намечался через две недели.
С этого момента моя жизнь ступила в размеренную колею. Утром мы с Тали выходили на прогулку, в полдень я рассказывал ей свои лекции, а затем сидел у себя в комнате, раздвинув плотные красные шторы, и листал (читать не было нужды, главное было просто «припомнить» знания моего носителя) всевозможные книги, которые касались истории этого мира. Познания Леона были обширными — как и полагается шарлатану. Он мог назвать едва ли не каждого дворянина в королевстве и перечислить его личностные качества; на некоторых из них у него и вовсе были составлены подробные досье, которые оказались довольно полезны, когда я взялся за разработку своего «плана».
Последний я держал в строжайшей тайне у себя в голове, ибо вскоре заметил, что каждый раз, когда в моей комнате совершали уборку, некоторые вещи перемещались на один или два сантиметра. Некоторое время я даже подумывал оставить капкан для назойливой служанки, но затем благоразумно рассудил, что это будет несправедливо, ведь последняя просто исполняла приказания своего «начальства».
Вообще Брюс не особенно мне докучал. Ведь тогда бы он расстроил саму Тали. Дворецкий просто решил за мной приглядывать.
А время шло. Неумолимо.
Однажды вечером я нарядился в красный жилет и вышел на улицу, где посреди тропинки дожидалась роскошная картера — лакированный чёрный коробок, запряжённый тройкой пегих лошадей. Ещё через пару минут на пороге показалась Тали. Девушка была в длинном, волнистом чёрное платье с подкладками в районе плеч; ей длинная светлая шейка была открыта; на ней, на золотой цепочке, висел и переливался в сиянии закатного неба кровавый рубин.
— Вы просто великолепны, Тали, — сказал я, забираясь в карету.
— Благодарю, — смущённо кивнула девушка, присаживаясь на своё место.
С недавних пор мы перестали использовать «ваше Высочество» и «месье Леон». Наши отношения стали более фамильярными. Хотя Талия немного растерялась, когда я впервые назвал её «Тали». На самом деле я и сам не заметил, как стал обращаться к ней у себя в голове именно таким образом. Я хотел извиниться, но девушка сказала, что совсем не против.
В карете висела тусклая, бархатная тишина; Тали казалась напряжённой и щёлкала своими длинными розовыми ноготками. Накануне я поведал ей свой план — это было необходимо. Ей была подготовлена определённая роль. Хотя, конечно, я чувствовал себя немного виноватым, что поставил девушку в такое положение.
— Не волнуйтесь; я обещаю, что всё пройдёт наилучшим образом.
— Я не… Я знаю, — сперва воскликнула, а затем сделала глубокий вдох и более приглушённым голосом сказала Тали.
Королевский дворец формально находился в столице, однако на самом деле располагался на некотором отдалении от городской застройки. К нему существовало несколько подъездов, некоторые из которых пролегали по просёлочным дорогам, как бы огибая город. Именно поэтому на всём протяжении поездки снаружи царила тишина, нарушаемая только скрипом колёс о песчаную гальку, и только под самый конец я услышал оживлённые голоса и топот множества копыт.
— Прибыли, ваш высочество… — сказал кучер.
Я кивнул, вышел, взял руку Тали и помог ей выбраться из кареты.
Затем повернулся и стал смотреть по сторонам.
Мы находились на своеобразной стоянке, со всех сторон окружённой высокими хвойными деревьями. На данный момент на ней размещалось больше дюжины карет, глянцевые крыши которых переливались в маслянистом свете фонарей. Они напоминали конфеты, которые ребёнок достал из пачки и разложил в несколько рядов.
Людей было много. Мужчины и женщины в нарядных платьях усеивали мощёную площадку. Они общались, кланялись друг другу и смеялись.
Было темно, и ближайший фонарь находился на некотором отдалении, а потому наше появление не привлекло особого внимания.
До поры до времени, разумеется.
— Что, идёмте, — сказал я, высматривая тропинку среди деревьев, на которую тянулись все остальные.
Стоило нам влиться в человеческий поток, и со всех сторон немедля зазвучали пересуды:
— Вы слышали? Канцлер предлагает снова поднять расходы на содержание консорта её Величества.
— На сколько?
— Пять тысяч самбре.
— В прошлый раз было семь. Мельчаем.
— Всякому известно, что от богатства королевского двора зависит престиж всего государства.
— Совершенно не согласен. Настоящее достояние королевства — его лорды. Монарх — вишенка на торте.