Мужчина стал озираться, мало-помалу концентрируя внимание на самом удивительном — собственном теле. Со всех сторон он изучал руки, грудь, живот, вертел ногами, стараясь разглядеть каждый мускул. Когда первый шок закончился, он встал и дёрнул ручку ближайшей двери. Не поддаётся. Попробовал тянуть её и толкать — нет. Тогда он повернулся и пошёл к дальней двери. Каждый шаг вызывал в нём изумление и отзвуки смутных воспоминаний. Дойдя, он потянулся к ручке, но что-то внутреннее, почти неосознанное заставило застыть и приглядеться. Инстинкт ли, полузабытый опыт, но оно сослужило хорошую службу — дверь была в миллиметре от того, чтобы захлопнуться. Потяни он её на себя, очутился бы в неприятной ловушке. Мужчина осторожно налёг на дверь и обнаружил себя в погребе.
— Полки… банки… помидоры… огурцы… персики… — вязко капало с мозга на язык. Какие чуждые слова… Но он знал их смысл! Но знал ли, если б никогда не увидел всё это?
Кстати, что это за шум наверху?
Лестница из… дерева, деревянная! вела туда, где через квадрат в потолке проглядывался высокий порог и кусок открытой двери. Слова вспоминались с трудом, в отличие от движений — медленных, неловких, но достаточных, чтобы не упасть и выбраться на… наружу. На поверхность.
То, что он принял за шум, было голосами — похожими на его собственный, но… другими. Однако они тоже состояли из слов.
— Почему всегда я таскаю телегу?! — возмущался высокий, почти режущий по стеклу голос.
— У Лейлы е-есть тапки! — гудел низкий, ниже его собственного. — Миша не стаанет морозить нооги!
— Хватит пороть чушь! Твои ласты всегда под рукой!
— Не сего-одня!
— Когда мы в последний раз выбирались из этой дыры?!
— Что-о?..
— А мусор ты когда выносил, подлец?!
— Миша творе-ец…
— Ты тва́рец! Тварец! Ох, тыщу лет — и как со стенкой!
— Лейла грусти-ит?
Самый обычный мужчина выбрался из поверхности над погребом в соседнее… помещение. Комнату. Отсюда было лучше слышно.
— Не грустит!
— Миша выно-осит мусор, когда есть вре-емя. Лейла!
Раздался звонкий, как плеть, хлопок.
— Отвали!
— Теперь у Миши боли-ит рука-а… — несколько удивился гудящий.
Лейла рванула дверь, к которой прислонился самый обычный мужчина, на себя. Тот отпрянул и хлопнулся задом на пол. Женщина замерла, увидев неожиданное препятствие, а осознав, что перед ней, сдавленно ойкнула. Самый обычный мужчина начал с интересом рассматривать её, начиная с фигуры и заканчивая лицом с яркой печатью среднего востока.
— Ми-и-и-иша-а-а! — задыхаясь, позвала Лейла.
— Что-о? — выросла за ней щупловатая гора, чей кудрявый шухер на голове буквально скрёб потолок. Нескладное лицо выражало тревогу и заботу. Когда же Миша увидал на полу самого обычного мужчину, мимика его испытала нечто вроде короткого замыкания.
— Голый мужи-ик!
— Что это значит, Миша?!
— Это значит, Миша молоде-ец!
Лейла посмотрела на него как на участника бинарных опционов.