Мы находились в громадном, я бы даже сказал, исполинском, зале. То был зал приёмов в замке Благор, одноимённого измерения. И если говорить начистоту, больше походил на полированную равнину, которую зачем-то накрыли крышей.
Архитектурой Драконий Приют — так его звали за глаза, когда не слышал Князь, — навевал воспоминания о Влахерне, замке в Сан-Инферно. Оно и понятно: и тот, и другой построили драконы.
Отличие было только в размерах.
Влахерна, как я сейчас понимал, был ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКИМ замком, рассчитанным, так сказать, на одну семью. Как малогабаритная однушка в Москве.
Благор был рассчитан на легионы. И сейчас мне казалось, что все эти легионы здесь. Расхаживают с важным видом, раскланиваются между собой — как люди, которые каждый день видятся на работе, а теперь вынуждены терпеть общество друг друга ещё и вечером...
И здесь было на кого посмотреть.
Старые драконы, молодые драконы. Драконы, щеголяющие обновлённой после линьки, сверкающей шкурой и топорщащиеся похожей на старые ногти, побелевшей от времени чешуёй...
К последним повышенный интерес проявлял маг Карбункул.
Зорко высмотрев очередную жертву, он осторожно, чтобы не спугнуть, подбирался поближе, и ухватив оную за крыло, выступающий шип или коготь, вкрадчивым голосом спрашивал:
— Скажите, милейший, во сколько вы оцениваете собственную шкуру?
Жертва начинала нервно дышать, выпуская недлинные язычки пламени. Но так как Князь строго-настрого запретил жарить и есть новых союзников, потенциальных фанатов команды "Драконы Юнайтед", пыхать напалмом опасалась.
— Я почему спрашиваю, — тем временем продолжал маг. — В Сан-Инферно большой спрос имеют все части драконьего организма. Особенно дорого можно сбыть огнеметательные железы, когти — на ожерелья и другие украшения, а также мелкую чешую — Гильдия стриптизёрш оптом закупает её на блёстки. Можно устроить неплохую сделку. Только чур — я официальный дистрибьютор, и вы не будете работать со сторонними закупщиками.
Когда до жертвы наконец доходило, что свежевать заживо её никто не собирается, а предприимчивый маг всего лишь претендует на, так сказать, излишки, или отходы — многие соглашались сотрудничать.
Оказывается, за годы изоляции, в замках драконов скопились несметные кучи барахла, в виде давно сброшенных шкур, выпавших клыков, запасных хвостовых гребней и других полезных вещиц, которые выкинуть жалко, а использовать в хозяйстве не получается.
Прослышав о выгодном предложении стороннего мага, драконы потихоньку выстраивались в очередь и один за другим подписывали выгодный договор.
— Раньше эта проблема решалась заезжими рыцарями, — пояснял казначей Драконьего Двора, Тамберлен Чешуекрылый. — Да и подданные, чего греха таить, любили пошакалить по сопредельным измерениям, и нет-нет, а и сами попадались на крючок какому-нибудь магу. Небольшая, а всё же денежка в семейный бюджет. Да и казне прибыток... Но с тех пор, как мы объявили войну Заковии, и Князь наложил мораторий на путешествия, добро так и пылилось по склепам да фамильным пещерам. Зато теперь налоги потекут рекой... — и он счастливо вздыхал, колыхая обширным, воистину "казначейским", животом.
Карбункул сиял, как отдельно взятая и тщательно отполированная груда золота: он уже видел себя единственным поставщиком ценного сырья в Сан-Инферно, и подсчитывал баснословные прибыли.
Свято место пусто не бывает, — хотел предупредить я мага. Но передумал. Каждый заслуживает свой кусочек счастья. Даже такой эфемерный, как эксклюзивная торговля.
Зуб даю: уже завтра здесь, в Благоре, объявится орда перекупщиков, посредников и других "пиратов", и мечты Карбункула развеются, как белых яблонь дым.
Впрочем, я отвлёкся.
Затащив де Сигоньяка за приземистую и бочкообразную изумрудную колонну, я начал издалека.
— Давно хотел спросить: как вы себя чувствуете, барон? Ну, я имею в виду, мы же в Благоре. В самом сердце вражеской территории.
— Князь был очень любезен, предложив отметить воссоединение наших народов здесь, в Драконьем Приюте, — дипломатично ответил де Сигоньяк. — Я склонен рассматривать это, как жест доверия. Не то, чтобы люди могли причинить вред этому фундаментальному, рассчитанному на прямое драконье попадание строение. Но выглядит жест красиво.
— То есть, вы по-прежнему не доверяете драконам.
— Конфликт плавно перерос в соперничество, — пожал золотыми погонами де Сигоньяк. — Я склонен рассматривать эту тенденцию, как положительную.
— А как вам футбол? Согласитесь: гонять по полю мяч всё-таки более гуманно, чем отрубленные головы врагов.
И вот тут Сигоньяк задумался.
И показал это всеми доступными способами: барон тщательно наморщил лоб, завёл глаза к далёкому, похожему на изумрудное небо, но от того не менее материальному потолку, сцепил пальцы за спиной и даже покачался с носков на пятки.
Сигоньяк — потомственный военный. Его отец был военным, его дед и прадед были военными... Он учился в лучшей военной академии, и свою жизнь рассматривал исключительно с стратегической точки зрения.
А я взял, да и перевернул весь этот знакомый, устоявшийся мир.
Я с трепетом ждал.