Это был более крупный мужчина, бородатый мужчина, который казался более настороженным, чем другие. Он увидел её на полу и уставился на неё глазами, которые, казалось, вот-вот вылезут из их орбит. Его кожа была красной, как будто он провёл слишком много времени на солнце, и он тяжело дышал. Его рот открылся, словно собираясь что-то сказать, а затем снова закрылся, это действие повторялось снова и снова, как рыба в воде или какая-то механическая поломка. В его руках было два младенца. Он положил их на пол, не осторожно, но и не слишком небрежно.
Одним из младенцев был Хантер.
Всё изменилось в тот момент. Мэдисон была на грани того, чтобы сдаться, просто лежала на полу в этой комнате с младенцами, над которыми издевались, и сдавалась. И тут она увидела своего маленького мальчика.
Человек умчался по коридору, тёмный мрак дверного прохода поджидал её, словно выход в какой-то ад. Мэдисон двинулась к Хантеру, морщась от боли в ногах, но ей это удавалось. Если кости не сломаны, она заставит себя встать, просто чтобы выбраться оттуда с ребёнком.
— Хантер, — сказала она.
Он посмотрел вверх, и его мир ожил. Улыбка на его лице была всем для Мэдисон в тот момент. Это был ураган воспоминаний о годе их совместной жизни, захлестнувших тяжёлыми дозами чистых эмоций. Когда Хантер полз по полу к мамочке, бородатый мужчина по имени Ченс снова вошёл в комнату с ещё двумя младенцами на руках. Он положил этих младенцев на пол и закрыл дверь.
Когда Ченс показал шприц, Мэдисон скривилась.
Это ещё не был конец.
Ченс резко вдыхал воздух, его грудь вздымалась, как будто он был на грани гипервентиляции. Его движения были отрывистыми, но он знал, что делал, или ему так казалось, когда он схватил первого ребёнка и дал ему маленькую дозу из шприца.
Мэдисон смотрела в ужасе.
— Что ты делаешь? — спросила она, тут же пожалев об этих словах.
Ченс поднял взгляд, его тело дёргалось всем весом, его движения были отрывистыми. Он явно был на чём-то.
— Ублюдок больше не будет заниматься этим дерьмом, — сказал он. — Больше ни хрена.
Слюна текла изо рта, когда он говорил. Мышцы его лица дёргались. Он был похож на бездомного, который весь день боролся против вшей в своей голове.
— Позволь мне уйти, — слова сорвались с губ Мэдисон ещё до того, как она успела понять, что говорит.
Они были более инстинктивными, чем она когда-либо думала, когда смотрела фильмы ужасов и насмехалась над слабыми женщинами, молящими о своей жизни. В этот момент она поняла, что это не имеет ничего общего со слабостью. Это был инстинкт выживания. Что-то, чем отвлечь психопата.
Лицо Ченса исказилось в замешательстве.
— Я не могу. Я… я не могу. Отпустить тебя.
— Ты не хочешь этого делать. Я вижу.
Ченс стиснул зубы и зарычал.
— Этот огонь в моих венах! — он схватил другого ребёнка и сделал ему инъекцию.
Затем ещё одного.
Мэдисон приготовилась, когда Ченс приблизился.