Что и Маргарита все же напилась, стало ясно после того, как она попыталась что-то сказать, забыв предварительно освободить уста, отчего раздался хруст, и воображаемый уд оказался раскушен пополам.
– Неси следующий, – велела Татьяне Марго, вынужденная теперь пережевывать сочный овощ. Учитывая, что она себе представляла вместо него, смотрелось это комично, а сама Аммосова выглядела сконфуженной.
А я заливалась смехом, вытирая брызнувшие из глаз слезы. Посоветовала подруге, когда она в следующий раз будет дарить кому-нибудь такое удовольствие, вспомнить сегодняшний случай. «Дура», – обиделась Маргарита, но и сама расхохоталась. Устроить новый урок у нее получилось не сразу, я хихикала всякий раз, когда огурчик приближался к аммосовским губам, так что была выставлена из собственной гостиной, чтобы не мешала процессу обучения.
Ну и ладно! Надо было принять душ, вот только силы оставили меня еще в коридоре, и я с трудом доплелась до спальни, где и рухнула на кровать прямо в одежде.
Утро началось с головной боли и осознания того, что Марго спит в моей же постели, крепко меня обняв. Как и я, она осталась в платье, так еще и туфли снять с себя не смогла. Высвободившись из кольца рук подруги, я встала, Аммосова же даже не пошевелилась.
Танька нашлась на кухне и выглядела не в пример лучше меня.
– Александра Платоновна, кофеечку?
– Давай, – голос мой оказался с хрипотцой, а в душе вскипела ненависть к бодро выглядящей горничной. – Что-то ты подозрительно свежа.
– Башка тяжелая, – призналась та. – Но я больше наставления слушала, а вот Маргарита Сергеевна изволили третью бутыль открыть и всю ее прикончить! Беспокоюсь за нее.
– Не буди. Проснется – напоишь кофием и отправишь домой. Мне пока готовь горячий, я пойду сполоснусь.
Под струями прохладной воды я несколько пришла в себя и из уборной вышла уже посвежевшей. Таня, увидев меня в гостиной совсем нагую, бросилась к гардеробу и накинула на мои плечи шелковый халат восточной расцветки. Даже не помню, откуда такой взялся. Горячий напиток еще больше прояснил разум, а плотный завтрак из жареных яиц с жирной ветчиной сделал жизнь почти прекрасной.
– Вы с Марго больше не шалили?
– Не-е, она Вас грехом соблазнять пошла.
– Ну, дойти-то дошла, а до греха вино не пустило, – улыбнулась я.
– Обычно наоборот случается, – заметила Танька.
Сегодня мне никуда вроде как и не надо было, поэтому я устроилась в отцовском кабинете и снова взялась за изучение атласов. Увы, сами карты в них были составлены так, что проще было бы найти нужный путь, спрашивая туземцев, не понимающих человеческий язык.
Нужны были более подробные описания. Из самых простых путей – надо было бы поговорить обстоятельно с Нестором Павловым, который Индию обошел своими ногами, тем более что делал это тайно от англичан, и помогали ему местные жители. Тем самым этот манихей смог на собственном опыте познакомиться с обычаями простых индусов, их чаяниями и бытом. А еще в моей голове крутилось какое-то воспоминание, и я никак не могла его ухватить. Проклятое вино!
Вот! Мысль скользнула в правильном направлении, не зря говорят, что дома и стены помогают. Не так давно квартиру на нашей лестнице присматривал Николай Михайлович Карамзин, вот только усовершенствования, сделанные по моим предложениям купцом Мижуевым, цену съема подняли прилично, и «русскому Стерну»[6] оказалось не по карману[7]. Я с писателем была знакома еще по службе у Павла Петровича, и встретив его в парадной, завела разговор. А тот похвастался, что обнаружил в архиве Троице-Сергиевского монастыря записки некоего тверского купца, жившего лет триста назад, который по несчастливой оказии был вынужден совершить путешествие в ту самую Индию, и даже вернулся назад, оставив подробный дневник. И что в полном объеме сейчас этот исторически важный документ готовится к публикации в составе Софийской второй летописи[8]. Конечно, запискам этим уже три века, если не больше, но ознакомиться бы стоило.
Мной овладела жажда деятельности, поэтому я кликнула Таньку, велев приготовить наряд на выход. День обещался быть жарким, поэтому служанка не стала доставать жаркое атласное платье, предложив простецкий хлопок. К концу облачения из моей спальни выплыла Марго, кажется, не вполне еще трезвая.
– Барышня, заберите ее, она ж опять грешить возжелает, – прошептала мне Таня.
Я посмотрела на Аммосову и отрицательно помотала головой:
– Она сейчас помереть хочет, а не грешить. Кофе ей дай.
– Лучше шампанского, – просипела Маргарита.
– Или в душ и пей кофий! – отрезала я. – К Таньке не приставай, она тебе платье из моих подберет, в нем и езжай домой.