– Не дождалась свадьбы? – удивилась я.
– Нет, барышня, девство до венца сохраню!
Я лишь попросила накрыть мне стол и велела отправляться на все четыре стороны с наказом получить удовольствие, но не наделать глупостей. Поэтому и ужинала в одиночестве, а затем долго читала, пока сон не сморил меня прямо в кресле. Проснулась от ощущения чужого взгляда – Таня смотрела укоризненно, мол, как же так: стоило ей один раз не проследить, как госпожа сидя с книжкой уснула. Глаза ее, правда, при этом были совершенно масляные и счастливые.
За окошком же совсем рассвело.
– Солено, – вдруг сказала горничная.
Я сначала не поняла, а потом расхохоталась.
– А сама-то как?
– Госпожа Маргарита умелее, но с Асланушкой намного приятнее!
Все так же смеясь, я отправила Таньку умываться и готовить завтрак. На черкеса сегодня, наверное, рассчитывать не стоит, но мне и Андрея с Григорием хватит для того списка дел, который намечен на сегодня из общего. А он все пухнет и пухнет.
[1] Штосс, стос, фараон, банк – карточная игра, популярная в России в конце XVIII - начале XIX веков, относится к банковым. Исключает какую-либо стратегию, имеет значение только случайность. Краткие правила: один игрок (понтер) из своей колоды заказывал карту, второй (банкомет) начинал выкладывать карты из своей – направо и налево. Если загаданная понтером карта оказывалась слева, он выигрывал, справа – банк доставался банкомету. Самая известная партия в штосс – игра Германа и Чекалинского в «Пиковой даме» Пушкина.
[2] Первый русский перевод «Критики чистого разума» вышел только в 1867 году.
Глава 11
Поезд уходил от столицы на юго-восток, и сейчас из вагонного окошка мимо проносились с безумной скоростью в тридцать верст в час дворы Тосны. Путь я время от времени отмечала карандашом на карте. Наш состав следовал первым, и был предназначен для меня и господ офицеров. Мой вагон был ближе всего к паровозу, опыт подсказал, что дым из трубы стелется над ним, не успевая опуститься к крыше, и самое близкое к топке место оказалось самым чистым. Да и сам он больше напоминал небольшую квартиру с панорамным стеклом в центре, отдельной спальней и настоящим душем. Для Императора строили сейчас настоящий дворец на колесах, в который впихнули даже ванну, но для одной из хозяек русских колесопроводов такой роскоши не предусмотрели.
Офицерские вагоны были попроще, но и там нашлось место удобствам: отдельные комнатки, общий душ и отхожее место. Сначала в проекте было расположение апартаментов от одного борта до другого, но конструкторы настояли на другом варианте, в котором справа по движению оставался проход, и двери выходили в него. Пусть для пассажира осталось меньше места, зато он не оказывался заперт в каморке до следующей остановки: мог выйти и пообщаться с соседями или сходить справить нужду.
Остальные три поезда перевозили солдат, и были составлены из больших сараев, где спать полагалось по очереди на нарах, а для туалета использовали большое ведро в огороженном закутке. Можно было и возмутиться такой несправедливостью, но, во-первых, судьба такая у служивого – превозмогать трудности, во-вторых, как сказал один унтер, лучше несколько дней в тесноте, но с ветерком, чем месяц топтать дороги своими сапогами.
Между вагонами были организованы переходы, в теплое время и по сухой погоде пройти по ним было даже весело, а вот зимой одним ветерком беды не ограничатся – будет холодно, поэтому и организовали тамбуры, чтобы не запускать стужу при каждом открытии дверей. Сейчас по одному из таких лязгающих железных мостиков ко мне заявились артиллерийский полковник Петров и майор от инфантерии Кульмин Федор Владимирович. Они испросили разрешения погостить для разрешения якобы каких-то важных вопросов, но на самом деле просто хотели испить кофия в мягких, удобных креслах.
– Алексей Сергеевич, – спросила я артиллериста, – что Вы думаете о пушкарском деле?
Седой офицер удивленно посмотрел на меня. От молодой барышни такой темы для беседы он не ожидал.
– Русская артиллерийская школа сейчас – самая передовая. Великий князь Михаил Павлович свое ведомство держит крепко, многий беспорядок исправил.
В речи Петрова проскакивали обороты из екатерининских времен, хотя, казалось бы, в его чуть за сорок появиться им было неоткуда.
– Я не от том, – досадливо махнула рукой. – А именно о способе стрельбы. Ведь сейчас после каждого залпа ствол нужно пошебуршить ершиком…
– Пробанить, – поправил меня полковник.