Вид у барона из кислого стал злым. Вот сейчас я бы быстро спряталась под ближайшую кочку, будь у меня такая возможность. Но не все же с ним давно и плотно знакомы, правда?
— А ну, иди сюда! — голос у Вовы был угрюмый, но Алишу это нисколько не смутило.
Может, в Степи это часть ритуала ухаживания? Типа: тащите женщину в юрту не за ногу, а за волосы, иначе они забиваются песком?.. фубля… Она пошла, томно покачивая узкими бёдрами… Барон наклонился в седле и сжал в кулаке её чёрные, длинные как верёвки косы, дёрнул вверх… Рот Алиши раскрылся широко, прямо на пол-лица, но крика почему-то не было. Ушла в ультразвук?
Честно, я боялась лезть к нему под руку, но тупую девку было жалко…
— Вовка, скальп же снимешь!
Он глянул на меня так, что больше говорить ничего не захотелось, вытащил нож и обрезал ей косы под корень, до залысин. Любимая жена Борай-хана упала под ноги коню и начала заходиться всё в таком же безмолвном крике, цепляясь за голову, сжимая ручонками клочки оставшихся волос.
— Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ! У меня есть ЛЮБИМАЯ, ЕДИНСТВЕННАЯ ЖЕНА. Макс! Эту дуру — на диабазовую каменоломню, там давно жалуются, что одной шлюхе двадцать зэков тяжело обслуживать. Детей… — это уже мне, — распределить по другим матерям. Сама решишь.
— Хорошо, — пискнула я. А что тут ещё скажешь?
Максим кивнул своим парням, и двое дружинников увели продолжающую беззвучно разевать рот Алишу.
Народ… э-э-э… безмолвствовал, чё.
Ой, не знаю, даже как всё это…
Короче, Вова провёл борай-хановым жёнам ещё одну политинформацию. Краткую, но ёмкую. И на Глирдана зыркнул так, что тот переводил, как пулемёт.
Что на*уй ему не нужны нахлебники, и новая деревня должна стараться и сама себя обеспечивать. Три восклицательных знака.
Что «не знаете как — спросите у кельды». Ещё три.
Что каждая тупая п*зда, которая руками не может работать, будет впахивать шлюхой и «начнёте со своих же бывших рабов». Здесь восклицательные знаки по-моему ушли в бесконечность…
И с выражением крайней свирепости уехал к мужикам. А меня с телохранами оставил разбираться с этим шалманом.
Я дождалась, пока он скроется из виду, и спрыгнула с коня.
— Ой-вей, девки! За какие такие грехи вы свалились на мою голову, а?
Балхия озабоченно смотрела барону вслед:
— Госпожа Ольга, а ваш муж знает, что в степи всех непокорных рабов, — она помялась, —…оскопляют?
— Со вчерашнего дня знает.