— Единственное уцелевшее здесь — картины. — Хэл рассматривала изображения, переходя от одного к другому, и, судя по скептическому выражению ее лица, увиденное не слишком вдохновляло мою ученицу.
— Это не картины, — отозвался я.
— Что же тогда?
— Зеркала.
Она стремительно оглянулась, ожидая увидеть прямо у себя за спиной столик на фоне портьеры или фрагмент цветущего сада, но там были прежняя рухлядь и запустение. В недоумении Хэл повернулась ко мне, и тогда я произнес громко:
— Может, пришло наконец время поздороваться с гостями?
— Гости вряд ли нуждаются в моем приветствии, — прозвучал в ответ мягкий, тягучий голос с едва заметным утомленным придыханием.
Хэл уставилась на ближайшее зеркало, откуда прямо на меня смотрел черноволосый юноша с книгой в руках. Не застывший портрет, а вполне живой человек. Он криво улыбался, и его нервные пальцы мяли обложку тонкой книги.
— Так это он⁈ — спросила моя гурия изумленно. — Дэймос, которого мы ищем?
— Приятно, когда о тебе вспоминают. Пусть даже поздно. — Он рассматривал меня не отрываясь, жадно и в то же время трусливо, пытаясь скрыть страх за высокомерием. — Я тебя не знаю. Ты ученик старого Нестора?
Хэл рядом со мной затаила дыхание, тут же ухватившись за первую ниточку полученной информации.
— Имеет значение, кто мой учитель? — осведомился я небрежно.
— У тебя моя вещь. Часть моего тела, если быть абсолютно точным. — Его пальцы продолжали терзать книгу, надрывая страницы, но он этого даже не замечал. — Справедливо, если я задам несколько вопросов, не находишь?
— Задавай. Отвечать или нет — мое право.
— Разумно, — процедил дэймос неохотно. — Как я могу к тебе обращаться?
— Мэтт.
— И…?
— И все. Просто Мэтт.
— Скажи мне, Мэтт, ты пришел, чтобы… Зачем ты пришел? — В его голосе звучали жгучая надежда и все тот же страх. Он боялся услышать мой ответ и одновременно страстно желал узнать правду.
Я молчал. Со стороны могло показаться, будто я наслаждаюсь своим положением, намеренно затягивая объяснение.
— Что происходит на твоем кладбище? — вмешалась Хэл, которой надоела роль безмолвной куклы.
Он не удостоил ее даже взглядом, нацелив все свое внимание целиком на меня.
— Зачем химеры выкапывают трупы? — продолжила она невозмутимо, но я видел — ее задевает надменное равнодушие пленника. — Планируешь бегство? Или решил исправить ошибки прошлого?
Дэймос дернулся, словно его ужалили, разодрал книгу пополам, отшвырнул прочь, а его голос завибрировал, наполняясь неожиданной силой.
— Я умираю! — кричал он, захлебываясь. — Глупая девка!! Не видишь, что я умираю⁈ Я размазан по этому гнилому дому, а зеркала бьются!! Когда разбивается следующее, я знаю — прошел еще год. И вместе с ними откололась часть меня — моего разума, жизни, памяти! И у тебя хватает наглости говорить о бегстве⁈
Он запнулся, тяжело дыша. В зале повисла звенящая тишина.
— Полегчало? — холодно осведомилась Хэл, отстраненно наблюдая за беспомощной злостью пленника.