— У тебя тоже бродили калибаны, убирающие следы былых преступлений? — Она остановилась, крепко держась за мою руку, сняла неудобные туфли, отбросила в сторону и дальше пошла босиком.
— Нет. Летали куреты с лавровыми ветвями.
Ученица покосилась на меня, совершенно справедливо не поверив ни единому слову, но не стала комментировать. Прекрасная особенность, которая мне очень нравилась в ней, — не вытягивать ответы, когда собеседник действительно не хочет отвечать.
— Теперь тише и осторожнее.
Мы приблизились к ряду памятников, возле которых бродили химеры. Те были слишком заняты, чтобы обращать внимание на две тени, скользящие между каменных монолитов, но я предпочитал не рисковать. Приходилось двигаться крадучись, стараясь не попадать в полосы лунного света, укрываясь за надгробиями. Летел песок с лопат, поблескивали остро заточенные заступы, с глухим стуком падали обелиски, вывернутые из земли. Кто бы ни был таинственный дэймос, его кладбище подвергалось основательной уборке.
Совсем рядом, громко сопя и переругиваясь вполголоса, протопали два мужчины, несущие длинный продолговатый сверток.
Хэл содрогнулась невольно и прошептала, глядя в согнутые спины химер:
— Может, разгонишь их всех отсюда?
— Достаточно воздействий для этого сна. Не хочу, чтобы нас почуяли раньше времени.
— Думаешь, он скоро поймет, что мы здесь?
— Не знаю.
— Не удивлюсь, что нас занесло именно в такой мир сна только потому, что мы ходили на кладбище к Феликсу, — произнесла ученица тихо. — Игра подсознания.
— Ну да, — отозвался я глубокомысленно. — А на самом деле нас окружают дивные рощи и танцующие нимфы.
Моя гурия хмыкнула насмешливо и вновь промолчала.
Гробокопатели удалились на достаточное расстояние, и мы двинулись дальше. Ноги Хэл по щиколотку проваливались в мягкую землю, и очень скоро ее белые чулки стали черными.
Здесь стояли относительно новые памятники, и мне совсем не понравилось, как они выглядят. Это были фигуры людей, выточенные из камня. Гранитные, блестящие, как будто облитые маслом, все с одинаковой маской страдания на лице. Разинутые в безмолвном крике рты, выкаченные глаза, натянутые жилы на шеях.
— Вторая версия того, что здесь происходит? — тихий голос Хэл прозвучал немного смазанно. Ее тоже напрягали эти символы страдания и смерти.
— Помнишь разговор с Альбиносом?
— Да уж, не скоро забуду.
— Могилы из мира учителя могут переходить к ученику или наоборот. Похоже, здесь происходит именно это. Он или она переносит кладбище… Перекидывает свои метки другому сновидящему.