Вокруг рассеянных по всему свету жрецов нарастали рудименты темного и тайного культа — потому тайного, что народы новых стран почитали уже других богов и демонов, и в Старых Богах и Дьяволах видели лишь одно зло, — но приверженцы тайного культа по-прежнему совершали многие преступные деяния и поклонялись древним чудовищным идолам. Из уст в уста передавалась молва, что якобы один из жреческих родов до сей поры хранит истинное заклятие против мощи Гхатанотхоа, выкраденное Имаш-Мо у спящего Т’йога, хотя уже и не осталось никого, кто мог бы прочитать или разгадать тайные письмена или указать, в какой части света затерялись погибшее царство К’наа, ужасная вершина Йаддитх-Гхо и титаническая крепость Бога-Дьявола.
Переживший века культ процветал главным образом в тех районах Тихого океана, в пределах которых некогда существовала сама Му, но в легендах глухо намекалось о поклонении омерзительному Гхатанотхоа также и в злосчастной Атлантиде и на ненавистном плато Ленг. Фон Юнцт предполагает его проникновение и в сказочное подземное царство К’н-йан, приводит ясные доказательства его следов в Египте, Халдее, Китае, в забытых семитских империях Африки, а также в Мексике и Перу. Более чем прозрачно фон Юнцт намекает на связь этого культа и с шабашами ведьм в Европе, против которых тщетно направлялись грозные папские буллы. Впрочем, Запад никогда не был к ним благосклонен; и народное негодование, побуждаемое свидетельствами об ужасных ритуалах и жертвоприношениях, начисто вымело многие ветви тайного культа. В конце концов он сделался гонимым, трижды запретным, затаившимся, хотя зерна его нельзя считать навсегда уничтоженными. Так или иначе, но он постоянно выживал — главным образом, на Дальнем Востоке и на островах Тихого океана, где его сущность влилась в эзотерические знания полинезийского Ареои.
Фон Юнцт неоднократно тонко и тревожно намекал на свое непосредственное соприкосновение с этим культом, и эти намеки потрясли меня, когда я поставил их в связь со слухами об обстоятельствах его смерти. Он говорил об оживлении некоторых идей, связанных с ожидаемым появлением Дьявола-Бога — таинственного создания, которого ни один человек (если не считать отважного Т’йога, так и не вернувшегося назад) никогда не видел, и сопоставлял сам характер этих рассуждений с табу, наложенным в древнем Му на любые попытки даже представить себе образ этого чудовищного существа. Особые опасения внушали ученому толки на эту тему, распространившиеся в последнее время среди испуганных и зачарованных приверженцев культа — толки, полные болезненного желания разгадать истинную природу той адской твари, с которой Т’йог мог встретиться лицом к лицу в дьявольской цитадели на ныне затонувших горах перед тем, как его постиг (если это случилось на самом деле) ужасный конец; и я сам был странно встревожен косвенными и зловещими ссылками ученого на эти обстоятельства.
Едва ли менее пугающими были предположения фон Юнцта о нынешнем местонахождении украденного свитка с заклятием против мощи Гхатанотхоа и о конечных целях и возможностях использования его. При полной моей уверенности, что вся эта история есть полнейшая мистика, я не мог не содрогнуться при одном лишь нелепом предположении, что вдруг и в самом деле явится на свет чудовищное это божество и обратит все человечество в скопище ужасных статуй, сохранивших в себе живой мозг и обреченных на инертное, беспомощное существование на протяжении несказанно бесчисленных будущих веков. Старый дюссельдорфский ученый присвоил себе отвратительную манеру в большей степени туманно намекать, чем положительно утверждать, и я мог понять, почему окаянная его книга была отвергнута во многих странах как богохульная, нечистая и опасная.
Меня трясло от отвращения, и все же книга фон Юнцта таила в себе некое кощунственное очарование, я не смог отложить ее в сторону не дочитав до конца. Приложенные к ней репродукции орнаментов и идеограмм из страны Му были поражающе сходны со знаками, изображенными на странном цилиндре и свитке, да и все повествование изобиловало подробностями, содержащими смутные, но неприятно возбуждающие намеки на удивительную близость сущности древней легенды к обстоятельствам появления на свет страшной мумии. Цилиндр и свиток — район Тихого океана — твердая убежденность старого капитана Уэзерби, что циклопическая гробница, где была обнаружена мумия, прежде находилась под обширным строением… так или иначе, в глубине души я чрезвычайно радовался тому, что вулканический остров исчез в глубине океана раньше, чем смогли бы открыть на нем нечто ужасное, таящееся под тяжелой крышкой люка.