[5] Эфенди рассказывает легенду о судьбе персидского поэта Х-ХI вв. Фирдоуси, создавшего эпическую поэму «Шах-Наме».
[6] Рабат-и Малик — караван-сарай, построенный в ХI в. на дороге между Бухарой и Самаркандом и функционировавший до начала XVIII в. Сейчас от Рабат-и-Малика остались только руины стен и входной портал. Однако рисунки и описание натуралиста А. Лемана свидетельствуют о том, что сооружения караван-сарая были еще хорошо сохранены в 1840−42 гг.
[7] Аргамак — древнейшая верховая порода лошадей, выведенная на территории современной Туркмении. Известна также под названием ахалтекинская лошадь.
[8] Искандер — эфенди имеет здесь в виду Александра Македонского, завоевавшего Бухару и Самарканд.
[9] Чилим — курительный прибор в Средней Азии, разновидность кальяна.
[10] Тенге — основная серебряная монета Бухарского ханства и Бухарского эмирата с XVI века до начала XX века.
5
Глава 5. По дороге в славный город Карши
Еркину удалось продать буланого аргамака, но по очень невыгодной цене. Когда мальчик отчаянно торговался, чтобы приобрести осла, оказалось, что денег на осла едва хватило. Еркину стало до слез обидно, что так дешево продал прекрасного коня. Опыта в купле-продаже у него не было, и хитрые купцы на рынке с радостью воспользовались наивностью мальчика. Зато у Ирфана теперь был осел. И они могли отправиться в путь.
Громадный дервиш, накрытый волчьей шкурой, неуклюже сидел на осле, почти касаясь ногами земли, а его спутанные длинные черные волосы развивались на ветру. Арслан стремительно рвался в горы, но им приходилось ехать медленно из-за осла, который оказался на редкость упрямым.
— Мой юный друг, — успокаивал Ирфан нетерпеливого Еркина. — Нет смысла спешить. Поверь, как бы не торопился, достигнешь того, к чему стремишься только по воле Всевышнего. И это произойдет независимо от того, будешь ли ехать быстро или медленно.
Наконец они добрались до перевала. Еркин решил найти место для ночевки. Они разместились у высокой арчи и разожгли костер. Мальчик разложил купленную на базаре провизию. К его удивлению дервиш почти ничего не съел, а через несколько минут после ужина послышался его громкий храп.
Еркин подошел к Арслану. Погладив серебристую гриву, он прошептал лошади:
— Завтра утром найдем то горное селение, в котором смертельно ранили эфенди, и, возможно, узнаем, кто его убийцы. А теперь спи спокойно и ни о чем не тревожься.
Наши путники проснулись от холода и промозглости. Солнце еще не взошло, а воздух был тяжелым и влажным. При свете еще не потухших углей они собрали вещи и тронулись в путь. Иногда на дороге им попадалось множество острых камней, очень опасных для лошади и осла. Даже с приходом рассвета путь не стал легче — горы окутал густой туман. Они ничего не видели ни перед собой, ни под ногами.
— Арслан, помнишь ли горное селение, в котором эфенди встречался со своими убийцами?
— Я помню селение, но не знаю смогу ли найти дорогу в таком тумане, — ответил аргамак.
Они плутали по горам целый день, пока не набрели на огромную пещеру, ставшей их убежищем от ветра и дождя.
Еркин разозлился. Ведь они потратили целый день, тщетно блуждая по горам.
А Ирфан смеялся:
— Как и говорил, бессмысленно торопиться. Найдешь то, что ищешь тогда, когда на то будет воля Всевышнего.
Еркин ничего не ответил. Он был раздражен, хотя и понимал, что Ирфан прав. Еркину не хотелось оставаться в обществе язвительного дервиша. Мальчик подобрал лежавшую на земле корягу, обернул ее старой рваной материей и, облив кунжутным маслом, поджег. Неся факел, он медленно пробирался вглубь пещеры. Перед ним открылся просторный зал с глубоким озером и сверкающими сталактитами самых разных цветов. Вдруг мальчик увидел груду черепов, аккуратно сложенную в пирамиду, доходящую до самого свода пещеры. Еркин похолодел от ужасного зрелища, у него подкосились ноги, и он медленно пошел к выходу.
Дервиш мирно спал на волчьей шкуре, которой обычно укрывался холодным утром, когда ехал на осле. Еркин вышел из пещеры собрать веток для костра. Ветер стих, а туман рассеялся. Холодные, равнодушные звезды смотрели свысока. Каким же одиноким и ненужным было его существование в горах, таких далеких от родины.
— Что я делаю в чужой стране? — подумал мальчик. — Дед сейчас наверное тоже смотрит на звезды и недоумевает, куда я пропал.