— Да, — согласился Малколм, — она могла вырвать скальпель и тут же выпустить его от боли, например. Или убийца ударила ее по руке. Скальпель упал, Макмердон подхватила его с пола…
— Вот именно. Хотя он настаивал, что в этом случае отпечатки были бы смазанными… Ну и, наконец, характер раны. Мол, скальпель — это не меч, им нельзя перерезать горло мгновенно. Жертва рефлекторно отшатнется или хотя бы попытается это сделать. И, значит, глубина раны с одного конца будет меньше, чем с другого. А в данном случае она одинакова.
— Ну это тоже рассуждения в стиле «если бы да кабы». Ну а главное — как он тогда объясняет случившееся? На кой черт Джессике, абсолютно не склонной ни к чему подобному, приходить к бывшей подруге, чтобы перерезать себе горло?! Даже если они поссорились на дне рожденья — а они, видимо, поссорились, раз Джессика ее отовсюду поудаляла — это же не повод…
— Это мы с тобой понимаем, что не повод, — вздохнула Памела. — А ему же наплевать, какой была Джесс на самом деле. Ему главное — выгородить свою клиентку. Вот он и ссылался на показания нескольких студентов, что в последние два дня Джессика выглядела какой-то подавленной, хотя и отвечала на вопросы «что с ней» — мол, просто устала, а еще на то, что в ее библиотечном абонементе значатся несколько книг, в которых герои кончают самоубийством. Ну это-то уж вообще полный бред! Тогда всякий, кто читает детективы — убийца, что ли?
— Но ничего конкретного, что могло бы послужить поводом, он ведь так и не привел?
— По его версии, это типа мог быть нервный срыв, вызванный переутомлением в учебе. Читать книги и быть отличницей — это, выходит, предпосылки к самоубийству! Зато увлекаться всякой чертовщиной и мертвечиной, жрать таблетки и бухать — это, видимо, признаки здоровой устойчивой психики…
— Да уж, — криво усмехнулся Малколм. — Я бы не назвал версию защиты убедительной.
— Но он несколько раз подчеркивал, что его задача — не доказать, что Джессика совершила самоубийство. А продемонстрировать, что нет достаточных доказательств, что его клиентка совершила убийство. Любые сомнения — в пользу обвиняемой.
— И присяжные на это купились?
— Ну да. Презумпция гребаной невиновности. Хотя, я думаю, тут дело еще в том, что кое-кто из них имел отношение к университету. Не профессора, нет. Но тут в округе, знаешь ли, многие на университет так или иначе завязаны. Кто-то работает по контракту, кто-то сдает жилье студентам… А университету, конечно, хотелось поскорее замять скандал. Самоубийство студентки из-за нервного срыва — это все-таки не так плохо, как ритуальное убийство одной студентки медицинского факультета другой.
— И им это удалось, — мрачно констатировал Малколм. — Я ничего не слышал об этой истории. Хотя в интернете наверняка все это можно накопать. Но это если знать, что копать.
— У нее было столько «друзей», — жестко произнесла Памела, голосом подчеркивая кавычки, — ну, ты видел там, на табличке. Но кто из них пытался восстановить справедливость? Кто из них вообще помнит ее сейчас? Поужасались и забыли…
— Все с такой легкостью поверили в беспричинное самоубийство?
— Да никто не верил! — гневно воскликнула женщина. — Какой нормальный человек поверит в такое? Все прекрасно понимали, кто это сделал. И, конечно, снова учиться здесь ей бы не дали, будь она хоть десять раз формально оправдана. Когда ее освободили, она сразу же уехала из города.
— Ну а что, в таком случае, могли сделать друзья Джессики? Отыскать Макмердон и линчевать? Теперь уже, в любом случае, убийца получила по заслугам…
— Хотя бы просто не забывать! Ты был здесь в десятую годовщину ее смерти? Видел кого-нибудь еще? Кто-то, кроме тебя, приносил цветы?