— Рида, — женщина посмотрела внучке в глаза, — я старая, но не глухая! — Рида медленно опустилась на стул, будто кто-то пристыдил ее за детскую выходку. — К тому же ты бормочешь во сне, — рассмеялась Вилья, довольная реакцией.
— Да ну тебя, ба! — Рида махнула рукой. Она бросила взгляд на настенные часы и встала из-за стола: — Ладно, хрен с этой станцией! Пойду до госпиталя съезжу, скоро часы для посещения.
Она завалилась в свою комнату и стала оперативно приводить себя в порядок. Обтягивающие брюки из чуть лоснящегося материала, белоснежная блуза с длинными рукавами, на запястье завязанными темно-коричневыми лентами, широкий корсаж под грудь с декоративной шнуровкой на спине и медными креплениями спереди. Подумав пару минут, она с тяжким вздохом натянула поверх вязаный свитер с высоким воротом.
— Что, модница, собралась? — улыбнулась Вилья пробегающей в зал Риде. — Э! Куда коньяк потащила?
— Ба, — Рида остановилась, — я иду в больницу, где лежит Дориан. Который боится больниц. Это его лечащему врачу за терпение, — Рида усмехнулась и положила небольшую бутылку в закрепленную на бедре сумку. — Ладно, — она накинула куртку, натянула ботинки на широкой подошве, — я полетела! — и выбежала за дверь.
— Ну лети, летучка, — покачала головой Вилья, — а я, пожалуй, с Фимой парой слов перекинусь…
На улице светлело. Рида, быстро перебирая ногами, шла на остановку, иногда приветственно кивая соседям. За спиной уже слышалось тарахтение первого омнибуса, и девушка прибавила ходу. Через двадцать минут тряски она прибыла к двухэтажному зданию из кирпича и с плоской крышей, огороженному витым забором, закрепленном на обложенных кирпичом по спирали трубах. Она прошла в отсутствующие ворота к крыльцу, которое, хоть и было вымыто совсем недавно, почти не виднелось под слоем грязных следов. Открыв простую металлическую дверь, девушка прошла внутрь, к регистратуре.
Холл пустовал. Если не считать нескольких больных на деревянных скамьях вдоль стены, что ждали осмотра. Несколько крупных и множество мелких газовых ламп ярко освещали помещение, по которому сновал медперсонал. Пожилой мужчина в застекленном помещении регистратуры равнодушно осматривал осточертевшую ему картину и украдкой поглядывал на Риду. Немного удивленная безлюдности помещения в часы посещения, она прошла чуть вперед, надеясь выловить кого-то из врачей или санитаров, когда стеклянное окошко открылось и хриплый голос рявкнул:
— А ну вышла! Рано еще!
Вздрогнув, Рида повернулась и подошла к регистратуре:
— В смысле? Десять уже!
— Санитарный день! — довольно произнес он.
— И до скольки этот «санитарный день» будет? Мне брата навестить надо, — спокойно ответила она, видя, как в глазах сухонького деда гаснет свет довольства от не свершившегося скандала.
— Еще два часа, — буркнул дед.
— Ясно, — задумчиво кивнула Рида и, прежде, чем дедок придумал что-то колкое, покинула госпиталь.
Она остановилась перед крыльцом. Планы на день несколько сдвинулись — это не страшно, проблема больше в том, что выяснилось это не дома, а на пороге пункта назначения. Теперь предстояло где-то прошляпить два часа жизни. Желательно, не замерзнув и не промокнув под намечающимся дождем.