Наррайн ждала снаружи, потешно зевая и махая прохожим, которые, проходя мимо, резко ускорялись.
– Слухи ходят, – указала она на взволнованных дежурных.
– Кажется, сарафанное радио останется даже тогда, когда молву нести будет уже некому.
– У меня вопрос, – она встала на цыпочки, чтобы поглядеть на погоны, – когда тебя повысят?
– Никогда. Я не высокородный. Выше бригадира мне не прыгнуть.
– То есть у тебя так и будет две полосы?
– Да. Так и будет, – он довольно прищурился. – Знакомое лицо в знакомых одеждах!
В дальнем конце коридора в их сторону передвигал ногами Анре в своём коричневом потёртом костюме.
– Дядя! – Сидера кинулась к старику. – Дядя!
– Ой, – Боро обнял её, – осторожнее, иначе я рассыплюсь! Мистер Оклайн, мой настоящий и идейный друг, рад вас видеть в добром здравии.
Сегодня от него пахнет крепким кофе и хвойной смолой. Откуда?
– Кажется, с нашей прошлой встречи мяса во мне поубавилось.
– Знаю, – он протёр линзы. – Увы, жизнь полна сюрпризов, неожиданностей и поворотов, как к лучшему, так и к худшему. Сожалею, что именно второй привёл вас к нам.
– Сейчас такое время, что хорошего ожидать не приходится.
– Время перемен должно отождествляться с прогрессом, развитием, добром и процветанием, иначе возникает страх будущего. Очень, очень плохой страх.
– Нам не до перемен сейчас. Вы знаете что-то по паразиту?
– Только то, что мне удосужились сообщить. То вызвало у меня одну крайне пренеприятную ассоциацию. Вы слышали когда-нибудь легенду о шагготе?
– Нет.
– О, там были страшные монстры, которые дрались с другими монстрами, а потом их всех уничтожила Армия света! – размахивала руками Сидера. – Бредни это.
– Легенда повторяется у многих народов, значит, имеет право на жизнь.
– Так о чём она? Я ничего не понял.
– Когда-то давно миром правило хтоническое зло – древние и непостижимые шагготы. Они создали первых существ в угоду себе, однако настолько упали в своём величии и божественности, что устроили междоусобицу за право быть единственным верховным богом. Однако смертные, что не погибли жертвами их игр, восстали. Победить они не могли и понимали это, потому создали Армию света. Огнём и мечом она прошлась по галактике, искореняя скверну, а потом распалась прахом, из которого и родилась новая жизнь. Наша жизнь. И я подумал, разве не может паразит быть наследием тех времён? Разве не могла крупица мощи шагготов пережить эоны и прорасти сейчас?
– Ваша теория не имеет оснований, – печально кивнул Оклайн. – Вы ничем не способны её подтвердить.
– Да, – устало ответил Боро. – Да. У меня есть слова и старые рисунки хтонических зверей. Для победы этого мало, но… – он резко глубоко вдохнул.
– Дядя, тебе плохо?
– Нет. Я утомился. Мне нужно посидеть.
– Дядя?
Он тяжело опустился на скамейку в одном из широких коридоров. Сейчас Боро казался простым немощным человеком, а не чем-то необычайным, как обычно. Странно звучит, но это так.
– Не беспокойся, племянница, возраст имеет последствия, с которыми бороться бесполезно. Уф… Оклайн, я почти окончил работу над хрониками. Уверен, вы заслуживаете получить первый экземпляр!
– Вряд ли в Союзе примут вашу книгу с теплотой.