Полковник Секстон взглянул на капитана.
— Что же это, — спросил он, растягивая слова, — если не совпадения?
— Вы понимаете, сэр, отлично понимаете.
— У вас есть этому доказательства, капитан, помимо самих фактов убийств и дат, когда они были совершены?
— Доказательства колдовства, сэр? Доказательства поклонения демонам и утопающим в крови древним богам? — Капитан Фокс бросил через стол взгляд на мистера Обри и твердым голосом добавил: — Да, есть.
— Тогда предъявите их. Ведь вы тоже отлично все понимаете и не раз сами возражали против придания огласке этих фактов, ссылаясь на тот ужас, который могут вселять обвинения в колдовстве, и на те преследования, каким могут подвергнуться невиновные, которых мы обязаны защищать. Будьте очень осторожны в предъявлении своих обвинений. Я умоляю вас, Джон, — произнося последние слова, полковник Секстон подался вперед над столом, — будьте осторожны в том, что говорите.
— Вы, несомненно, правы, сэр, — промолвил капитан Фокс, склонив голову в легком поклоне, — предостерегая меня. Но в данном случае я совершенно уверен. Как вы понимаете, я не заговорил бы с вами о колдовстве, не зная, кто убийца.
— Так вы узнали это? Каким образом? — Полковник уставился на него недоверчивым взглядом. — И кто же он?
— Всадник в плаще, которого мы видели возле Кольца Клирбюри. Видели мы с сыном. Мальчик запомнил его лицо и узнал на портрете известного вам человека.
— Да, но кто он? — нетерпеливо спросил Секстон.
Капитан Фокс перевел дыхание и бросил взгляд на мистера Уэбба.
— Сэр Чарльз Уолвертон, — ответил капитан.
Внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине.
— Это невозможно, — заговорил наконец полковник Секстон, — совершенно невозможно.
В смятении он взъерошил себе волосы.
— Сэр Чарльз мертв уже пятнадцать лет, — медленно произнес полковник и вдруг ткнул пальцем в грудь капитана Фокса. — Вы, Джон, вы тогда командовали ротой и доложили мне, что он мертв.
В комнате снова стало тихо. Затем мистер Обри кашлянул и заговорил нерешительным голосом:
— Я считаю себя историком и знатоком этих мест, но, увы, должен признаться, что мне не приходилось слышать ни об одном сэре Чарльзе Уолвертоне.
— Вы были еще слишком молоды, когда началась война, — ответил капитан Фокс, — иначе наверняка бы слышали о нем. Но с окончанием военных действий его имя было предано забвению. Люди не произносят его. Нет, сэр, пожалуйста… — Капитан Фокс протестующе поднял руку, увидев, что мистер Обри потянулся за пером. Когда историк успокоился, он продолжил: — Не делайте записей, потому что забвение памяти об Уолвертоне вполне заслуженно. И все же, по чести сказать, зачем мне вас останавливать? Ведь теперь его имя снова у всех на устах, как и тело, которое разгуливает повсюду.
— И как же оказалось возможным, капитан, — с угрозой в голосе спросил полковник Секстон, — что сэр Чарльз поднялся из могилы?
— По той причине, сэр, — ответил капитан Фокс, бросив взгляд на мистера Уэбба и сразу же опустив голову, — что его и не было в ней.