Тем солнечным утром сонный Генри Морган как обычно возвращался из города после ночного пребывания в южном порту. К слову, с задачей он на этот раз не справился, ибо как только огненное светило закатилось за горизонт, изможденный работой по хозяйству накануне юноша заклевал носом и уснул глубоким сном. Перед обратной дорогой Генри по просьбе матушки навестил мистера Томаса Говарда — одного из врачей Торнвуда и по совместительству участника Ларанейской войны, по окончание коей приобрел статус народного героя в глазах многих жителей. Здесь важно отметить, что лично себя Томас таковым не мнил, напротив, всячески старался избегать любых разговоров о тех годах и мгновенно пресекал льстительные речи о своей персоне. Будучи выходцем из уважаемой в Западном Крае семьи, а также очень образованным и воспитанным человеком, мистер Говард помимо глубоких для своих тридцати двух лет познаний в медицине, отличался мягкостью нрава и уступчивостью, что только подогревало страсть спорщиков в разгар оживленных бесед. От родителей мужчина унаследовал средний рост, аристократические черты овального лица, низкий лоб, светлую кожу, что оттенялась негустой непослушной угольно-черной шевелюрой и темными прямыми бровями, да широко расставленные темно-синие глаза. Пара морщинок выше переносицы да темные круги под глазами являлась молчаливыми свидетелями умственного труда мужчины, в погоне за которым он частенько отказывался от положенного отдыха. Тем не менее, слабость и усталость давали о себе знать, из-за чего в прошлом году Томас Говард вынужден был взять помощника. Ровесник Генри, уличный мальчишка и откровенный разгильдяй Дик Роджерсон оказался на диво способным учеником, пусть и вопреки стараниям мужчины пока что не овладел грамотой так, как того хотел бы Говард. Сей недостаток делался неприметным, когда мальчонка проявлял чудеса исполнительности, собранности и стремления к познанию таинств человеческого тела; посему Дик охотно слушал Томаса во время приема пациентов или когда тот засиживался допоздна за очередной книгой. Отдав лекарства для миссис Морган, мужчина побещался навестить семейство этим вечером, дабы согласно их традиции, сложившейся еще при жизни отца Генри, выпить чашку чая за милой беседой в первую неделю каждого месяца.
Волею судьбы юноше тем вечером было просто суждено было встрять в неприятности на родном утесе. Компания из троих местных забияк-мальчишек, умом не повзрослевших, но сильных телом и горячих от молодой крови ошивалась около «Северного Ветра», выглядывая себе жертву. Самого отъявленного из них Генри признал сразу: им оказался Самуэль Ирриган - местный хулиган и охотник попотрошить кошельки неосторожным жителям Торнвуда.
- Эй, приятель, что в сумке? Несешь подарок вашему морскому огурцу? – с наглым видом главарь шайки приблизился к Генри; пихнув того в плечо, он сорвал сумку и безынтересно заглянул внутрь, – Подмазываешься к новому папаше, Морган? Ну правильно, отец рассказывал, матросы во время плавания любят друг дружку «любить». – говоривший показал несколько откровенно непотребных движений и расплылся в мерзкой гримасе, – Но ты не бойся, уверен, он будет с тобой нежен и точно полюбит, в отличие от первого. Любить-то будет за что.
- Дай пройти, Самуэль, если не хочешь получить в зубы. – сжимая ладони в кулаки и с трудом сдерживая гнев, процедил вросший в землю Генри.
- А то что, Морган? Выцарапаешь мне глаза? Или расплачешься, а? – противник язвительно оскалился, выгнул бровь и приблизился к юноше, – Или побежишь жаловаться мамочке? Ай, подожди, – с восторгом в маленьких глазках он обернулся на товарищей за поддержкой в новой словесной гадости, – она, наверно, сейчас сосет член какому-нибудь грязному жирдяю за дополнительную плату. По-другому же она зарабатывать не умеет! Ты бы поучился у нее что-ли, приятель, а то так и будешь всю жизнь дерьмо за свиньями убирать.
Последние слова негодяя стали последней каплей — об отце тот мог говорить что угодно, но оскорблять мать Морган не позволял никому. Слепая ярость захлестнула Генри с головой, лишая способности трезво мыслить. Побагровевший юноша с воем налетел на обидчика, опрокинул на влажную от дождя землю и начал осыпать ударами по ненавистному лицу и груди. Не успел Генри как следует наподдать зачинщику драки, как что-то из его шайки оттащил Моргана за шиворот и, пнув в живот, на пару с дружком принялся колотить юношу. С перекошенным от злобы лицом главарь вскочил на ноги и, утерев кровь, достал из-за пазухи карманный нож. Двое насильно подняли Генри и удерживали его, в то время как стальное лезвие, опасно сверкнув в дурных руках, прижалось к шее юнца.
- Что-то ты теперь не выглядишь таким уже героем, Морган! В штаны наложил?!
Неконтролируемый страх в глазах Генри породил в низкой душонке обидчика чувство превосходства над юношей. Одна лишь мысль о том, что в эту минуту он держит в руках чью-то жизнь, опьяняла его. Струйка крови побежала за воротник рубахи юного Моргана, а липкое чувство нарастающей паники парализовало его точно запуганного зайца.
- Эу, шакалята! – внезапно раздавшийся совсем рядом с молодыми людьми нарушил их восторг и заставил отвлечься от бесчеловечного развлечения, – родители не учили вас, что ножи детям не игрушка?
В любое другое время Генри бы сделал все возможное, чтобы не слышать больше обладателя этого охрипшего баса, но в тот миг искренне поблагодарил Богов за появление за мужчины. Скользнув суровым взором по юному Моргану, Ларри Райдер поравнялся с малолетними разбойниками.
- Так говорили или нет?