Макферсон же снова начала разглядывать Сергея, только в этот раз оттенок ее внимания был иным. Словно она увидела нечто новое из любимой магии превращений, новое, не изученное и способное принести ей Нобелевскую премию. В этом мире она тоже была, мутировав в премию Гамильтона-Хофманна, за выдающийся вклад в магию, в различных областях.
— Очень интересно, — задумчиво изрекла Макферсон. — И вы взяли одной специализаций магию превращений?
— Именно так.
— Очень интересно. Целительство, боевая магия, маботостроение и превращения. Скажите, Гарольд, вам не кажется, что вы разбрасываетесь?
— Нет, не кажется. Магия мне дается легко, а эти области нужны для диплома.
— Диплома, — опять повторила Макферсон. — А потом вы не думали специализироваться в магии превращений? Вы могли бы поднять алфизику на невиданную высоту.
— Мог бы, — без ложной скромности ответил Сергей, — но скорее всего мне придется заниматься другими делами, не связанными с учебой.
Править кланом, а потом и Империей, совершать подвиги, добывать жён. Гамильтона вот убивать, опять же.
— Это неправильно, — нахмурилась Моника. — Ваш потенциал огромен, его надо употребить на благое дело.
Конечно, вздохнул мысленно Сергей, как я сразу не сообразил? Целители получили исследование разгона, МакАлистер — работника с маботами и возможность покопаться в «Молнии» и «Чайке». Грег — куклу для битья и будущего «лучшего боевика Империи», то есть своего преемника (на этот счет у Сергея были сомнения, но он благоразумно не стал их высказывать вслух).
— К сожалению, я не могу уделить вам все свое время, но чем смогу — помогу.
Макферсон задумалась, а Сергей подумал о стоящем неподалеку Амосе и его очередной лекции о магическом сообществе и исследователях. Общая «травма» двух сотен лет в укрытиях и осознания того, что они едва не уступили все простакам, до сих пор не прошла и продолжала влиять на магический социум. Исследования новых направлений, развитие старых, изъятие лучших, самых перспективных наук у простаков и скрещивание их с магией. Потому что все становится лучше с магией, даже наука.
Соответственно, фанатичные исследователи, вроде Макферсон, воспринимались обществом как подвижники и герои, те, кто спасает всех. Неявно, конечно, но настроения эти были весьма ощутимы. То, что Гамильтон возглавлял именно Академию, крупнейший центр магической науки, только добавляло таким настроениям веса. Имелись, разумеется, и центры исследований Императора, клановые или просто спонсируемые крупными городами, но Академию, по понятным причинам, никто из них переплюнуть не мог.
Соответственно, подпитываемые такой поддержкой, люди вроде Макферсон еще фанатичнее кидались на исследования своей магии и открытие в ней новых горизонтов, считали донесение этих знаний до других магов практически священной миссией, одобренной Мать-Магией. И общество их в этом поддерживало. Так что ссориться с ней Сергею было не с руки, а вот если поддержать и внести вклад в науку — вышло бы очень почетно и хорошо.
— Тяжело выбрать, — неожиданно призналась Моника. — Столько направлений, где помощь любимца Матери была бы просто неоценима.
— А давайте я займусь, под вашим чутким руководством, конечно, как раз темой исцеления проклятий через превращения? — предложил Сергей. — Оно и с целительством смыкается и для диплома мне тоже будет полезно, с перспективой на автоматизацию лечения.