Кто-то скажет, что это аморально, но мне ничего не стоит удружить своему клиенту.
Вот попросит меня о чём-то Рю, я это сделаю, в рамках, конечно, но не брошу Куросаву.
Я тут незначительно зацепился за одно некое его высказывание.
— Мне правда можно к твоему двоюродному брату? — заметьте, я не собираюсь идти против закона.
Рю в отличие от каменной мины выдал что-то попроще. Да, проще для него это тогда, когда на лице появляется одна одинокая морщинка. Неужели ради брата он готов на радикальные меры?
— Иди, — легко отмахивается и добавляет: — Побесите друг друга. Я в твои игры не играю.
На мне проявилась ехидная улыбка, едкая, на что Рю безучастно отвернулся и продолжил быстро набирать так называемый текст.
— А что ты печатаешь?
— Не твоё дело. Что я тебе сказал? Иди, не мешай мне.
Да ему не помешает даже огнестрельная канонада.
Это и есть рамки. Поглядим-поглядим, когда я выполню его следующее желание. Это может играть малую роль в моей миссии: выполнять простые вещи, которые неосознанно совершает каждый человек. Я не в той касте, чтобы принимать это за бытовые излишки.
— В таком случае, пойду. Не скучай по мне, мне будет больно, если будешь так же скучать.
В ответ мне прилетело безразличное звонкое и скорое нажимание по клавиатуре. И не жалко ведь меня, мои чувства!
Фотографии я не найду у Куросавы, я это понял, придя в его комнату. Он из тех людей, кому просто-напросто не необходимы воспоминания, они не сентиментальны и черствы, думают только о работе и о своих благах. О них мало что известно родным, друзьям, однако у Проводников есть преимущество: Проводники наблюдают со стороны и подмечают всё до мелочей, приводящих к описанию клиента и не только. Данное явление очень помогает при самовыпиле.
Акира-Акира-Акира! Где тот самый Акира, захвативший моё сознание и душу? Где ты, мальчик мой?
Заметим, на секундочку, что встречаться пока с бабушкой нет в моих планах. Когда мне не хватит информации о Рю, я пойду к ней, очарую и расспрошу её, ведь я друг её любимого внучонка, она непременно поделится со мной некоторыми частями его жизни, хоть малыми, я не настаиваю. Есть шанс, что у неё находятся фото, от которых сейчас зависит моя миссия. Старики любят хранить вещи, связанные с молодостью, и необязательно их молодостью.
— Оу, Акира-чан.
Этот малец подглядывал из другого угла рядом с комнатой, из которой я недавно вышел. Точнее, меня прогнали, жестоко и бессердечно. Запомни, Куросава, я не забуду твоей холодности, но прощаю по доброте душевной.
— Здравствуйте, сэнсэй Алистер, — Акира чуток наклонил голову.
Вау, какой хороший мальчик!
С братом они — небо и земля.
— Здравствуй-здравствуй, Акира-чан, — я многозначительно перевожу взгляд на дверь, намекая на то, в чём, я бы предпочёл, мне должен признаться Акира. Я же взрослый. — Какими судьбами?
Он смутился, а значит, я прав во всех отношениях.
Тот взглянул ещё раз вперёд, огибая мою высокую и худую фигуру, и выдохнул. Как же я обожаю детей. Они не умеют хранить секреты. Краснеют и сдаются.
— Ты же не меня поджидал, правильно? — он скрепил ручки замком.
— Да, — он с вызовом поднял на меня глаза — рыжий хвостик его дёрнулся.
— Куросава ещё долго не выйдет. Могу ли я составить тебе компанию?
— Можете. А Рю-сан не разозлится?
— Нисколько. Он сам предложил нам пообщаться. Повезло тебе с братом, он особенный. Пока рано преувеличивать…
— Да! Он особенный! — смутился. — Извините, я без разрешения…