Хоть Бруно и увидел того лишь мельком — руки стоявшего позади приятеля девки усадили его ровно и дали затрещину — что-то в бармене насторожило. Держался тот скованно, а через порог шагнул несколько неуклюже. Но девица этого то ли не заметила, то ли не успела, закрывая за ним дверь.
Того, что произошло дальше, Бруно уже не увидел.
Не увидел, как между дверью и дверной коробкой втиснулась нога в кабирской туфле. Не увидел, как в комнату проскользнул мужчина в сюртуке и старомодной треугольной шляпе. Как улыбнулся, не размыкая губ, не успевшей ничего сообразить девице. Та перевела взгляд на бармена, но он лишь тоскливо вздохнул, осторожно потер правую руку и покорно прошагал к центру комнаты. Мужчина ладонью указал проститутке пройти туда же.
Бруно увидел все лишь тогда, когда херманито отступил в сторону и развернулся. Маэстро уже почти обрадовался и разозлился еще сильнее, решив, что явился сигиец. Но эта мысль быстро покинула его голову, едва «сигиец» окинул из-под шляпы всех присутствующих хитрыми карими, почти черными глазами на смуглом, заросшем бородой дервиша, лице с едва заметными следами сильных побоев. В левой руке он перебирал большим пальцем четки.
— Каам, сайидат, — поздоровался Кассан, слегка поклонившись. — Саида́, — поклонился он проститутке чуть ниже. — Да осветит негасимое Солнце это скромное жилище, ибо Альджар-Рахим улыбается каждому, кто чтит закон гостеприимства. Привет, сади́к Бару́н, как прогулка?
— Заебись, — шмыгнул носом Маэстро.
«Саида» совсем потерялась и, приоткрыв рот, лишь хлопала глазами то на сельджаарца, то на бармена. Херманито настороженно стоял, подняв на Кассана пистолет. Его приятель держал Бруно за плечи и не давал шелохнуться.
— ¿Quién eres tú?— сердито спросил брат девки.
Стоявший рядом с девицей Мигель хотел ответить, но Кассан прервал его, подняв руку.
— О, простите мне невежество, — проговорил сельджаарец. — Я совсем не владею вашим прекраснейшим из языков. Посему, сайиде Мерииль, — обратился он к бармену, — окажите любезность, побудьте моими устами и ушами и донесите до ваших друзей, что я имею сказать.
Он улыбнулся, стараясь не показывать зубы. Улыбка, которая должна была быть приветливой, вышла довольно жуткой. Херманито непроизвольно передернул плечами и покрепче обхватил рукоять пистолета. Мигель держался за правую руку. Проститутка отступила к переворошенной кровати в углу комнаты. А Бруно гадал, чего он еще не знает о почти честном торговце специями.
— Альджар свидетель, — проговорил Кассан, щелкнув бусиной четок, — все это — досадное недоразумение и глупое недопонимание. Вы, очевидно, приняли дорогого, почти родного мне друга за кого-то другого. Кем бы вы его не сочли, уверяю, сайидат-эйзара, он им не является. Вы только взгляните в эти честные, невинные глаза, — сельджаарец хитро уставился на Бруно. Бармен не удержался и тоже перевел на того взгляд. — Разве может такой человек замышлять нечто недоброе? Он просто очень переживает за дорогого нам обоим человека и, признаю, мог совершить пару необдуманных поступков. Но дабы это недоразумение не стало чудовищной и непоправимой ошибкой, я сердечно прошу вас, отпустите моего друга, и мы разойдемся, как караваны среди горячих песков. Сайиде Мерииль, — Кассан посмотрел Мигелю прямо в глаза, — подумайте еще раз над моим щедрым предложением и спросите совета ваших добрых друзей.
Мигель не вытерпел взгляда сельджаарца, но, потирая руку, кратко перевел сказанное им. Насколько Бруно мог судить, более чем вольно. Лицо херманито и без того не было обременено могучим интеллектом, а услышанное заставило его мозг работать за пределом возможностей, чего здоровяк выдержать долго не смог.
— ¡Vete ala mierda, marrón! — наконец громко крикнул «маленький братик», не дослушав.
— Он не согласен, señor, — перевел бармен, легко усмехнувшись.
— Кэф бимра ларди ан се, — грустно покачал головой Кассан и щелкнул четками.
— Вы зря пришли сюда, — заговорил Мигель, несколько осмелев. — Не знаю, на что вы рассчитывали. Нас трое, и мы вооружены, а вы один. Счет не в вашу пользу, señor. Видите ли, мы тоже очень переживаем за дорогого нам человека, и пока не узнаем, что с ним сталось, отпустить вашего друга не можем. И вас тоже, раз уж вы оказались здесь. Вы поступите мудро, если не станете делать глупостей и присоединитесь к нему.
— А если нет?
— А если нет, — дипломатично улыбнулся Мигель, —