— Слушай, а почему я тебя не видел? — спросил он, повернувшись к Кассану.
— Наверно, потому, что я не хотел, чтобы ты меня видел, — сказал Кассан. — Зато я прекрасно видел тебя. После того, как прелестница увела тебя дарить неземное блаженство, я заметил, как в ту же дверь вошли двое. Потом юноша, которому ты разбил лицо, вышел, переговорил с Мигелем и вернулся. Спустя несколько минут Мигель покинул свое заведение, а я решил составить ему компанию.
— Вывихнув мне руку, — обиженно напомнил бармен и осторожно согнул правую руку в локте.
— Прошу прощения, — Кассан коснулся лба, затем сердца и поклонился, — вы были не очень сговорчивы. Дабы искупить свою вину, обещаю, когда все закончится, я подарю вам самый большой мешок лучших специй Джибал-Хадра и сделаю самую выгодную скидку, если они придутся вам по вкусу, — проговорил он с хитрым блеском в глазах.
Мигель несколько растерялся, пытаясь сообразить, что это значит и зачем ему нежданный подарок.
— Gracias, — пробормотал он и вздохнул, виновато улыбаясь. — Мне жаль, что все получилось так глупо и нелепо, — сказал он чуть погодя. — Но мы очень переживаем за Эльзена, вот и совершили глупость…
Кассан подергал за волоски в черной бороде и вдруг хлопнул Бруно по спине.
— Садик Барун, ты ничего не хочешь сказать сеньору Мигелю?
Бруно качнулся от неожиданности на стуле, мстительно покосился на сельджаарца и помотал головой. Кассан усмехнулся и настойчиво покивал. Бруно сразу догадался, к чему тот клонит, но из упрямства не собирался ни в чем сознаваться. Уж точно не этому придурку из-за стойки, которому вздумалось поиграть в шпионов. Тогда Кассан незаметно дал Маэстро щелбан, почти точно по набухшей шишке. Бруно гневно зашипел и снова покосился на сельджаарца, прикрыв глаз.
— Я видел Эльзу три дня назад, — сказал он все же, потирая затылок. — В Лявилле. Он встречался со мной и… одним ненормальным, из-за которого я здесь и сижу. Передал записку и кое-что на словах, потом ушел. Больше я его не видел.
— А после этой встречи исчез и наш ненормальный, — добавил Кассан. — И тоже не появляется уже третий день.
Дверь вдруг тихо скрипнула — и в комнату прошмыгнула Кармелита. Она скромно и робко улыбнулась и прокралась к кровати, села рядом с Мигелем, стараясь не смотреть на Кассана и Бруно.
— Может, это как-то связано? — предположил бармен, несколько воодушевившись. — Может, те, кто похитил Эльзена, похитил и вашего друга?
Кассан громко рассмеялся, сверкая дырами на месте пары верхних и нижних зубов, и сбил весь настрой Мигеля.
— Если в этом мире найдется кто-нибудь, кто сможет похитить его и удержать силой, — успокоившись, сказал сельджаарец, — этот мир точно сошел с ума.
Бармен угрюмо свесил голову. Кармелита заботливо погладила его по волосам.
— Скажи, Мигель, — немного помолчав, заговорил сельджаарец, — в тот день, когда пропал Эльзен, к нему никто не приходил?
Бармен внезапно переменился в лице, словно его загнали в угол. Хотя испуг продержался недолго и сменился недоверчивостью, растерянностью, настороженностью и сомнением. Мигель выпрямился, растер виски, крепко зажмурился.
— М-м-м… — напряженно протянул он. — Н-нет… — рассеянно ответил бармен. — Нет, не приходил…
— Ходить, — сказала Кармелита.
Проститутка сжалась под пристальным взглядом всех присутствующих.
— У него быть двое, — сказала она, потирая пальцем наморщенный лоб. — Я видеть их. На лестница. Я тогда уходить… к mi bebé и видеть, как они стукали Эльзену в дверь.
Кассан и Бруно переглянулись.
— Как они выглядели? — спросил сельджаарец.
Кармелита снова задумалась, строя забавную рожицу от усердия.
— Один такой… — она покрутила ладонями вокруг головы, — белый волосы, голубой глаза. Очень голубой, я такой не видеть никогда. Occimano. Красивый, — добавила Кармелита, — но у него… этот… — она запнулась и повернулась к Мигелю, трогая левую щеку. — Как быть «cicatrices en la cara»?
— От ожога на левой половине морды? — догадался Бруно.
— Sí, — закивала проститутка, просияв.
— Ты его знаешь? — насторожился Кассан.
— Еще бы, — фыркнул Маэстро.
— А второй? — Кассан испытующе глянул на Кармелиту.
— Хм-м… — напряглась та, но быстро сдалась. — Не помню, — призналась она. — Совсем. Хотя… он носить очки… Да, очки. Такой, круглые. Как учитель. Точно! Как учитель!
— Кармелита, — Мигель схватил девицу за плечи, — почему ты нам ничего не сказала?
Проститутка снова сжалась и виновато похлопала глазами.
— Не помнила, — всхлипнула она. — Очкарик так на меня посмотрел… нехорошо так. И как будто голос в голове. Такой, тихо-тихо. Не помню, как на улице оказаться. И не помнить, что видела их. А сейчас вспомнить. Как будто что-то сдернуть в голове…
— Мигель, — окликнул сельджаарец, — а можно как-то заглянуть в квартиру Эльзена?
— Зачем? — насторожился бармен.
— На всякий случай. Может, у него и впрямь есть тайник, а может, остались какие-то следы.
— У меня нет ключей, — быстро ответил Мигель.
— У меня есть.
— Кармелита… — сквозь зубы процедил бармен.
— ¿Qué? — невинно спросила девица. — Он дать мне ключ. Я иногда ходить к нему. ¡No me mires así! — надулась она, обиженно сверкая глазами на Мигеля. — Это не то, что ты думать. Я носить ему еда. Он сделать мне туфли. Во какие, — Кармелита поддернула юбку и показала кожаные туфли на невысоком каблуке, — ни у кого таких нет! И mi bebé успокаивать, когда сильно ревнует. А я его кормить. Или что? — подбоченилась девица. — Раз я шлюха, готовить не могу, да?
— Мы даже в мыслях не допускали подобного, о кариса́ он-сафат-райис ю-даха эт жамиль, — подступил к ней Кассан и глубоко поклонился. — Можно ли нижайше просить вас, саида-рахим, оказать такую милость и проводить в дом вашего друга?
Кармелита приосанилась, поддаваясь интонациями голоса сельджаарца.
— Только обещать, — заявила она по-хозяйски, — что не устроить бардак. Не хочу, чтобы Эльзен расстроился, когда вернуться.
VIII
— Я не всегда был почти честным торговцем специями, садик Барун, — признался Кассан. — Но сбежал от той жизни, за что впал в немилость отца. Он так и не простил, что я предал священный долг нашей семьи.
— Теперь понятно, почему