- Остальное?
- Люди порой хотят чего-то иного, нежели наслаждения вкусом и ароматом кофе. А тот, кто знает, чего хочет, всегда обретает искомое. Вот вы, дорогой друг, явно знаете, чего хотите. Вы неспроста в Эль-Рахбаде? Чего ищете, поведайте старику Омару?
- Я пришёл по следам легенды.
- Здесь ходит немало легенд, дражайший.
Я кивнул, наслаждаясь ароматом кенийского кофе.
- Да, легенд много. Я же слышал о том, что в этом городе живой может поговорить с теми, кого уже нет.
Омар загадочно улыбнулся. Он обошёл стойку, засыпал в турку кофе, залил водой и поставил на раскалённый песок, жаровня с которым соседствовала с кофемашиной. Классика и модерн здесь шли рука об руку.
- По-старинке, - сказал он, усаживаясь напротив меня. - Мёртвые говорливы, друг мой. И мы порою сами не знаем, чего просим, когда ищем общения с ними. По сути, для нас их больше нет, даже друг для друга их нет. Это одиночество озлобляет, порождает жажду общения и больного любопытства. И в Эль-Рахбаде каждый знает, как опасны порой их слова.
- Опасны? - я пригубил ещё кофе.
- Они знают всё, помнят каждую мелочь, они жаждут общения и не умеют врать. И что-то из того, что они унесли с собой на ту сторону, может оказаться нежелательным здесь.
- Я видел, как люди в чёрных одеждах схватили какого-то бедолагу на базаре.
Омар понимающе кивнул.
- Стражи, - тихо сказал он. - Инквизиция. Они ловят проклятых.
- Инквизиция? Серьёзно?
Омар тихо рассмеялся.
- Это не те инквизиторы, что были тут при испанцах, - заверил он. - Это скорее те, кто собирает... знания. И тех, кто их хранит.
- Знания умерших?
- Да.
- А что будет с тем человеком?
- Его будут допрашивать. Они умеют это делать, так что он расскажет всё до мельчайших подробностей. А потом... участь проклятых незавидна.
Мне стало не по себе. Человека будут пытать только за то, что он якобы говорил с мертвыми.
- За что им это?