Глава 14
Шест я достал — и почти сразу убрал обратно. Приличная глубина начиналась почти от самого берега, оттолкнулся от него шестом — и хватит, дна больше не нащупаешь, берись за весло. Что, может, и к лучшему, поскольку даже второй уровень мореходства не добавил мне уверенности в обращении с «Трясогузкой» — не хотелось начинать путешествия с вынужденного купания.
Берега сплошь почти заросли кустарником, темные стволики которого порой тянулись прямо из воды, про себя я решил, что это ивы, а как там оно было на самом деле — одни духи ботаники в курсе. Но, наверное, все же ивы — листочки тоненькие.
«Трясогузка» плыла, как пьяный гуляка, стремясь уйти носом то влево, то вправо, постоянно приходилось корректировать курс веслом — все мои мечты о том, как лодка сама весело помчит меня по течению, пока я буду ловить рыбку, — развеялись как утренний туман. И с «помчит» все тоже обстояло не настолько радужно. Бросая в воду у носа лодки кусочки тростника, я отсчитывал, насколько мне казалось точно, секунды — раз, два, три… — читал как-то в одной книжке, что так очень просто скорость судна вычислить, зная длину его и скорость, с которой оно обгонит плавающую метку. По всем подсчетам выходило, что мы с «Трясогузкой» практически стоим на месте, потом я сообразил, что тростник тоже распрекрасно плывет вместе с нами по течению. Но если судить по ивам, медленно сменяющим друг друга, то выходило, что я плыву чуть медленнее, чем я бы шел, если бы я шел быстро.
Странно, тот игрок так уверенно говорил, что рекой до Развила добраться — в два раза быстрее, чем пешком. Да и Срджа сказал, что даже еще скорее можно. Потом я подумал, что река, например, может идти по прямой, а дорога — петлять, обходить всякие овраги, косогоры и буреломы. Тем более по пути до Развила — десяток деревенек — с квестами, небось, удобными сеновалами и трактирами, да и идти постоянно — утомишься, привалы всякие нужно будет делать. А у меня — красота, сидишь, как на диване, а живая блескучая дорога сама тебя на себе несет куда надобно. Ноги, правда, затекают, и иногда приходится кружкой со дна просочившуюся воду вычерпывать и выливать за борт. Не говоря уж о весле — правое плечо заболело уже через час, но деваться было некуда. Упрямая плоскодонка по-прежнему каждую секунду норовила развернуться боком и уехать в один из берегов, в гущу ив.
Даже начал немножко жалеть, что удрал из Разборихи — сидел бы сейчас на мостках, удил, готовился к обеду…
Но потом дело пошло чуть повеселее — берега стали отдаляться друг от друга, речка расширилась, и оказалось, что если теперь плыть ровно посередине — то «Трясогузка» начинает довольно-таки весело бежать вперед. Конечно, все равно приходилось следить за курсом и поправлять его пару раз в минуту, но энергичная гребля осталась в прошлом.