Уже выйдя на улицу, я понял — «Дальше ходить к этим странным гражданам без Вовы, я не хочу, а то, кто его знает, кого я встречу по указанному адресу. Может, еще доведется пересечься с таким человеком, что на фоне встречи с ним, посещение дома Сергея покажется вполне себе безопасным мероприятием». — и сразу же позвонил Вове, чтобы поделиться с ним полученной информацией. Из трубки донеслись гудки, после которых я услышал голос моего друга — «Саня, я сейчас в автобусе, мне неудобно говорить, я тебе позже перезвоню». И звонок прервался. Я не стал набирать его номер снова и просто пошел к ближайшей трамвайной остановке, чтобы поскорее сесть на трамвай и поехать домой.
Уже ближе к вечеру, мне позвонил Вова с вопросом — «Ну как, сходил ты к тому мистику»?? На что я несколько возмущенно ответил — «Да, вот только это был никакой не мистик, а обдолбанный барыга, живущий в подвале на окраине города. Ты где вообще нарыл знакомых, у которых такие знакомые»?? На той стороне телефонной трубки повисло неловкое молчание, после которого Вова крайне удивленно и несколько смущенно выпалил — «Т… то есть как барыга?? Я же уточнял у знакомого…» На что я еще более возмущенно заявил — «Да, барыга. Причем не только барыга, но еще и, судя по всему, клиент года у самого себя»! — Вова не придумал что ответить и я уже более спокойным тоном добавил — «Ну ладно, не все так плохо. У этого наркомана я выудил адрес, судя по всему, настоящего чародея. Хотя, учитывая в каком состоянии был тот тип, не факт, что это так, но вдруг повезет. Однако к нему я один не пойду, ибо опять же непонятно, кто там будет». — стоило мне закончить, как Вова оптимистично выдал — «О, ну тогда все хорошо. Я завтра уже буду в Воронеже и через пару дней вернусь. Тогда уже все и обсудим. А сейчас, бывай». — дослушав Вову, я попрощался с ним фразой — «Ок, пока». — и сбросив трубку, вернулся к своим делам.
На следующий день, примерно в то же время, мне снова позвонил Вова. Он сообщил, что наконец-то добрался до Воронежа, где смог отыскать Дегтярева и
получив от него немало интересной информации, связанной с той сектой, уже возвращается назад в Краснодар и через два дня будет здесь.
Однако по прошествии двух дней он не приехал. Так прошел и третий день, и четвертый, при этом на звонки он также не отвечал. Я перенервничал и отправился искать Вову, но ни дома, ни в университете, ни возле ларька с шаурмой его не было. Я расспросил его одногруппников, соседей и друзей, но никто его не видел, и никто не мог до него дозвониться. Тогда я решил пойти в полицию и подать заявление о пропаже, где мне сказали, что я должен ждать три дня, прежде чем начнутся поиски. По прошествию и этих трех дней полицейские все-таки зашевелились, но найти его никак не получалось.
Я очень сильно переживал за Вову, и в один прекрасный день раздался телефонный звонок с неизвестного номера. Подняв трубку, я услышал перепуганный Вовин голос. Я очень обрадовался тому, что Вова жив и здоров, но сказанные им слова — «Саня, я попал в рабство и сейчас сбежал с дагестанского кирпичного завода»! — повергли меня в шок. Услышав это, я закричал в трубку — «Вован, звони в полицию быстрее»! — на что получил ответ — «Я уже позвонил, мне сказали ждать на месте, но я не могу, потому что за мной погоня! Боже, они уже тут! Саня, сделай что-нибудь, спаси меня»! На этом телефонный разговор прервался, и мои дальнейшие попытки набрать его не увенчались успехом.
Ошалевший от такого звонка, я быстро побежал в полицию и сообщил о телефонном разговоре с Вовой, но в участке я ошалел еще сильнее, так как там только пожали плечами и заявили — «если он попал на дагестанский кирпичный завод, полиция тут не шибко, что может сделать, да и доказательств у меня нет».
В тот момент я был просто разбит. В мыслях у меня крутились ужасы, которые могли случиться с Вовой. Тогда я не мог думать о чем-то ни о чем, кроме своего верного товарища. Дикий поток терзающих мою душу и разрывающих всякую надежду на спасение друга эмоций, попросту не давал мне возможности думать о чем-то еще. Идя домой из полицейского участка, я не видел ничего и даже не осознавал куда иду, я просто куда-то шел по инерции. Придя домой, я пытался придумать что-нибудь, но все попытки спокойно подумать о том, как спасти Вову, разбивались о стену страха за его жизнь. В конечном итоге, я не выдержал и переполненный горечью, болью, отчаянием, закричал, да зарыдал. Если раньше я не мог думать о чем-то кроме Вовы, сейчас я уже не мог думать вообще, я просто рыдал. Рыдал, в надежде на то, что это что-то изменит, но это ничего не изменило.