Слёзы негодования защипали мне глаза.
— Это несправедливо.
— К сожалению, ты не можешь править королевством своим сердцем; ты должна править им своим умом.
— Ты женился на любви всей своей жизни.
Иба склонил рот к моему уху.
— И ты тоже однажды это сделаешь. Это альянс. Ничего больше.
Он заправил прядь волос мне за ухо и выпрямился во весь рост, а потом схватил меня за затылок и поцеловал в лоб, запечатлев своё извинение на моей коже.
Фу. Римо Фэрроу. Из тысяч неверрианцев, почему я должна была связать свою сущность в Котле с моим самым злобным врагом?
— Может быть, у него есть девушка?
Я выпалила, хватаясь за последний клочок надежды.
— У него их много, — сказал Грегор. — Было много. Он соберёт их всех сегодня вечером и покончит со всем этим.
Много? Я сморщила нос. Какая девушка в здравом уме добровольно стала бы встречаться с высокомерным багвой?
Лицо Римо порозовело. Поскольку я не назвала его вслух словом на Готтва, обозначающим осёл, я предположила, что его румянец был вызван недовольством.
Он прочистил горло.
— Я буду вести себя соответствующим образом во время нашей помолвки.
Ах, это же надо так повезти! Счастливица.
ГЛАВА 3. ПРИГОТОВЛЕНИЯ
И хотя ливень поутих, моё недовольство не уменьшилось. Когда мы летели обратно к королевским садам, капли дождя падали на наши тела и мгновенно улетучивались, Иба извинился за то, что принудил меня. Я ничего не сказала, потому что за нами следили охранники, и я не хотела давать им пищу для сплетен. Их казармы и так наверняка были полны достаточно пикантных придворных историй.
В тот момент, когда мои ботинки коснулись сада, пришвартованного к Розовому морю сотнями якорей, наши охранники разбежались по разным смотровым площадкам морского замка. Только двое парили высоко над нашими головами. Достаточно высоко, чтобы обеспечить нам конфиденциальность.
Круги под глазами моего отца портили его загорелую кожу, отчего его глаза казались темнее, как будто усталость просочилась в радужную оболочку.
— Иба, могу я, по крайней мере, спросить, зачем нам нужен этот союз?
— Позволь мне беспокоиться об этом.
— Я не спрашиваю о деталях.
Иба огляделся по сторонам, затем кивнул в сторону беседки, которую он приказал построить, чтобы отпраздновать мой Год Полёта, она была архитектурной жемчужиной из белой деревянной решетки и пудрово-розовых дроз.
— Сделай так, чтобы снова пошёл дождь, Амара.
Как только мы вошли внутрь, я подняла руки, согнула пальцы и представила ливень. Нити жидкой магии проплыли сквозь мои пальцы, заставляя их сверкать голубым свечением. Я рассекла воздух, и капли дождя последовали за траекторией моих рук, создавая шум, который заглушит наши голоса от лишних ушей.
— Это касается Кингстона, — голос Ибы был едва слышен за шелестом лепестков, украшавших беседку.
Я ненавидела Римо, но когда сводный брат Ибы был жив, я ненавидела его ещё больше.
— Он мёртв… не так ли?
Во времена моего дедушки Лайнуса, было нормально, даже для женатых фейри иметь нескольких партнёров. Что было неприемлемо, так это рожать детей вне брака. Бастарды однозначно предавались смерти, даже королевские бастарды, что побудило Лайнуса заставить моего отца заключить брак с его беременной спутницей. К счастью, наступил День Тумана, и Иба был избавлен от женитьбы на Анджелине, матери Кингстона.
После смерти Лайнуса Иба изменил закон о бастардах, что пошло на пользу не только Анджелине, но и Грегору, поскольку его дочь родилась вне брака, и хотя Фейт была взрослой к тому времени, когда мир фейри узнал о ней, ребёнок вариффа, тем не менее, встретил бы жестокий конец.
— До меня дошли тревожные слухи, Амара. Слухи о том, что он не был казнён.
Я моргнула, образы переворота Кингстона протянулись сквозь меня, как колючая проволока, цепляясь за оставшиеся струпья страха и ужаса, покрывшие моё сердце в тот день. Иба летел, а потом падал, оставляя за собой следы дыма, словно разбившаяся ракета, а мы с Нимой бессильно наблюдали за ним из Розового моря.
Прошло четыре года, но воспоминание всё ещё было свежим и болезненным.