Тот же блеск оживил его глаза сегодня вечером, когда он осматривал свою руку. Привязка к котлу, к счастью, не была похожа на маркировку фейри — на нашей коже не осталось никаких внешних следов. Мне было бы ненавистно иметь букву «F», которая загоралась бы каждый раз, когда мой пульс учащался.
Наконец, он опустил руку на свою тёмно-синюю тунику, которая сияла, как атлас, в мерцающих огнях фейри, качающихся над нашими головами.
— Ну, это было на удивление безболезненно.
Я всё ещё тёрла свою руку.
— Для тебя, возможно.
Его рыжевато-каштановые брови почти сошлись на переносице.
— Тебе больно?
— Прикасаться к дайле было приятнее, чем к твоей руке.
Я говорила тихо, чтобы мои родители и Грегор не могли услышать язвительность, слетающую с моего языка.
Фейри, одетая в платье, которое выглядело сшитым из крыльев бабочки, приземлилась рядом с нами и протянула два светящихся шара.
— Поздравляю с вашей помолвкой, Массини. Пусть Небеса благословят вас обоих.
— Спасибо, Лидия, — сказал Римо.
Я предположила, что он знал её имя, потому что она была одной из его многочисленных подружек. Зачем ещё бы Римо Фэрроу узнал имя человека, стоящего настолько ниже его по положению?
Я выхватила шар из руки Лидии и держала его, пока он не превратился в кубок с волшебным вином. Мне не нравился этот напиток, потому что в нём было полно пузырьков, но я хотела чего-нибудь, что отвлекло бы меня от моего затруднительного положения, каким бы фальшивым всё это ни было.
Поскольку Лидия всё ещё смотрела на него так, как будто он изобрёл фейский свет, я наклонилась к нему и прошептала:
— Ты должен забрать Лидию домой и отпраздновать.
Его глаза метнулись к моим так быстро, что мне пришлось откинуть голову назад, чтобы наши носы не столкнулись.
Когда он сердито посмотрел на меня, я улыбнулась, а затем спрятала улыбку за кубком с вином. Возможно, от меня исходил наивный дым, но я не была наивной. Мои глаза были открыты, и я наблюдала за ним. Ожидая, что он споткнётся и совершит оплошность, которая выведет его из борьбы за корону. Конечно, это было притворство, но разве не было бы прекрасно, если бы он потерял мою руку по своей вине? Это показало бы меня невинной — какой я и была — а его злым — каким он и был. Я бы ничего так не хотела, как чтобы Неверра увидела истинное лицо Римо Фэрроу, а не яркого, молодого, дисциплинированного лусионага, которым он себя выставлял.
Лидия протянула ему золотой шар.
— Вино?
Он медленно оглянулся на неё.
— Спасибо, но я не пью.
— С каких это пор? — спросила я.
— С незапамятных времён.
Грегор приблизился, и Лидия взлетела вверх, убравшись с его пути. Он протянул свой кубок к моему, и, хотя мне не хотелось чокаться с ним, я послушно подняла свой кубок.
Когда металл встретился с металлом, он сказал:
— Знаешь, в моё время, когда женщина была свободна, на неё мог претендовать любой мужчина, превосходящий её по рангу.
Я сморщила нос.
— Как дико.
— Могут ли на несвязанных мужчин претендовать женщины более высокого ранга или, я полагаю, мужчины? — спросил Римо.
— Нет.
Густые белые волосы Грегора взметнулись, когда фейри пролетела над нашими головами, неся блюдо с завернутыми в листья салата жареными октасами.
— В нашем мире так нельзя.
Он схватил два свёртка и отправил их в рот.