Глава 6
— Спасибо, что вы пришли сегодня! Рад видеть всех вас! Алиса, ты похорошела! Сергей, как поживает твоя дочурка? — мой фиктивный отец вовсю заговаривал зубы приглашенным журналистам, что расселись в креслах в небольшом зале, кто оказался в столичном поместье.
Я с удивлением узнал, что Роман — что-то типа трэвэл-блогера, если говорить понятиями прошлого мира. Он шастает по Сиаму и другим государствам, иногда весьма экзотическим, отчитывается фотографиями и мини-видео в местный аналог инстаграма и даже имеет колонку в столичном глянцевом журнале, куда раз в две недели пишет отчёты о посещении того или иного места. А в редкие моменты посещения Китежа участвует в телепередаче про путешествия на столичном телеканале. Вот почему у него без труда получилось собрать с десяток знакомых журналистов сегодня, чтоб предоставить им меня.
А я тем временем стою за «кулисами», ожидая своего выхода. И меня сторожит бабка Маша. Вернее, Мария Ивановна, как она велела мне себя называть. А я даже лицо скорчить не могу тайком от неё — парочка слуг недавно нанесла на него макияж, который чувствуется влажноватой маской. Страшно — скорчу рожу, отвернувшись, а маска эта сползёт и превратится во что-то непонятное. Вроде понятно, что так не должно быть, а всё равно из-за того, что ни разу в жизни на морде макияжа не было, непонятно, как он себя вести будет.
— Не горбься. — строго посмотрела на меня сверху вниз бабка. — И держись как можно выше. Сгорбленность и низкое положение покажет, что ты уставшая, а тебе таковой выглядеть нельзя.
— Хорошо, бабушка.
— Мария Ивановна!
— Простите, Мария Ивановна!
— И не трогай лицо, а то макияж сотрётся, и на лице будут какие-то пятна.
— Я постараюсь.
— Не постараюсь, а не трогай.
Что за бомжатский макияж они тут на мне испытали, что он от касаний стереться должен? Или это типа испытание для меня на послушность. Я просто из вредности потыкал себя пальцем в щёку с другой стороны от бабки. Вроде на пальце ничего не осталось…
— Мария Ивановна?
— Что?
— А можно вас кое что спросить?
— Эх, ну раз уж это так тебя волнует даже сейчас, то спрашивай.
— А почему вы не уничтожили яйца? — бабка взглянула прямо на меня, округлив глаза, и я пояснил. — У вас же много каминов в доме, их проще было сжечь в камине, чем выкинуть. Почему не сожгли?
Бабка долго смотрела, не отвечая, и я уже подумал, что получу что-то типа «не твоего ума дело», как она открыла рот.
— Это же была первая кладка моей дочери. — будто нехотя выдавила она из себя. — И вы заслуживали шанса на жизнь. Если оказались бы сильными, то выжили бы. Вот как ты.
— Но это же вызвало бы проблемы, как и произошло.
— Да. У любого поступка есть последствия, хорошие или плохие. Я их не хотела, но была готова к ним. По крайней мере, так казалось. Но ты слишком громко заявила о себе, и проблемы непрогнозируемо разрослись. Пришлосьдаже звать на помощь мою мать! — бабка вздохнула, будто прабабка её за это высекла розгами. А я б на такое посмотрел!
— А что с двумя мои братьями? Они проблемой не станут?