Обычный день греппенвегского беспризорника, то есть с одной из окраинных улочек Глаттершталя, складывался обычно следующим образом.
Первым делом проснуться в куче хлама самому и проверить товарищей, живы ли они и затем, дрожа от холода, пробежаться до площади города, пока светало, занять наиболее выгодные места, постаравшись отогнать других таких же или объединиться с ними против третьих в ожидании, пока торговый люд начнёт готовиться к торговле. И уже там либо помогать за медяк или горбушку хлеба, либо постаравшись что-то стащить, что сделать было практически невозможно, так как купцы, приказчики и их помощники народ весьма опытный.
Вторым делом надо продержаться день, раздобыв средства к существованию, таких как: работая, вычищая мусорки, воруя на рынке, проникая на рыболовецкие суда или попрошайничая, воруя что удастся у зазевавшихся продавцов-лоточников, пробираясь в сады и погреба, порой поджариваясь или калечась на охранных заклинаниях, отчего среди них было немало калек. И всё это следовало делать не попавшись тем, кто считал что беспризорников следует переловить и посадить в специальные дома для городских воспитанников.
Четвертым делом было пережить ночь, что удавалось не всем.
Стражники их ловили и отправляли в воспитательный центр, что являлось одной из основных опасностей, так как голод, побои воспитателей, необъяснимые исчезновения воспитанников были рядовыми явлениями и многие предпочитали бежать прочь на улицы.
А улицы… Что улицы? Тут как всегда — бандиты разных возрастов, что либо просто побьют ради развлечения, либо продадут в рабство. Тёмные подвалы, куда лучше не заходить, чтобы не кануть в полную безвестность. Канализация, где можно укрыться, но порой не можешь уснуть от шороха лап по камню и буравящих из темноты взглядов. Пруд, в котором не покупаться и вообще ночью в парк не ходить. И многое другое, о чем многие уже не мог рассказать.
Беглецы из тюрем, от жестоких или не способных содержать родителей, дети рабов, шлюх, морского кочевого люда, бандитов и самая большая категория — сироты вполне благополучных жителей, беспризорники занимали прочную нишу в городской теневой жизни, пусть порой и самую беззащитную.
И хоть после прошлогодней осени всяческой нечисти стало меньше, много чего страшного до сих пор скрывалось в темноте улочек. Местным давно было известно, что надо было обходить стороной, каких заброшенных домов следует избегать, к кому соваться не следовало, но от всего трудно защититься.
Вечерами они собирались в своём убежище и смотрели как их небольшая самодельная печка сыплет искрами и веселые язычки пламени вырываются через щели. Они сидели, хлебали шуляк (кипяток с растворенной в нём всякой всячиной: как правило корками хлеба и найденными объедками), рассказывали обо всём увиденном, замечанном, и планах и мечтах на будущее. Тут же на краю печки сушился найденный хлеб — самое дорогое, что у них было. Здесь они обменивались вещами, мыли и чистили то, что можно было перепродать.
И да, у каждого из них была мечта.
Вот Хромой Дики, потерявший стопу в капкане в одном из садов, мечтал что найдёт своих родителей, уродливый от ожогов на лице Айк, которые ему оставили какие-то садисты с метками восьмилучеввого колеса, мечтал о том чтобы сбежать с пиратами. Беззубый Хауфф хотел наоборот — стать стражником и много-много лет благоденствовать ничего не делая и получая кучу взяток от толстых купцов.
Вихрастый Дики сгорел в ловушке, светлоглазого Айка нашли разделанным на кусочки, белозубого Хауффа забили насмерть за попытку воровства. Кости одного парня были обнаружены утром, и вообще непонятно было, что с ним стало, что лизало с ним всю мякоть, оставив голый маленький костяк… Их нет, а мечты остались.
И теперь он, Гийом, десятилетний бандит, оставшись без своих друзей тоже мечтал. Ярко-ярко! И мечтал он сейчас просто чего-нибудь пожрать. Просто набить себе брюхо, набраться сил, чтобы пережить ещё один проклятый день.
Как назло, все места оказались тщетны в плане поживы, его отовсюду выгнали.