Дьявол не двигался. Со страхом и омерзением, я снова посмотрел на него.
– Вы убили его.
Дьявол злорадно хрюкнул.
– Напротив, я думаю, что дал старому дураку что-то вроде новой жизни. Все равно он был почти мертвым. Его сердце протянуло бы не на много дольше, особенно после того, как вы вытащили его на тот снег.
Я замолчал, с тревогой покусывая губу. Если дьявол смог распороть отца Энтона, он, без сомнения, сможет сделать что-нибудь такое же отвратительное и со мной. Я кинул взгляд на черное распятие на стене, подумав: правда ли все это, что показывают в фильмах о вампирах? Действительно ли возможно защититься от демонов и привидений Святым Крестом?
Сделав шаг в сторону от липких остатков отца Энтона, я дотянулся до висевшего над комодом распятия и сдернул его. Затем, сунув его прямо в лицо дьяволу, я закричал так смело, как только мог:
– Я изгоняю тебя! Во имя Господа, я изгоняю тебя!
Сильным ударом старый священник выбил из моей руки распятие. Он издал шипящие рычание и снова двинулся ко мне; глаза его были такими же темными и жестокими, как у аллигатора.
Откинув руку назад, я треснул ему по лицу подсвечником. Голова его дернулась в сторону; основание подсвечника оставило на щеке рубец, но никакой крови не было, потому что сердце отца Энтона больше не качало кровь, а его захваченный дьяволом кадавр просто вздрогнул и снова шагнул вперед.
– Ваша ожесточенность забавляет меня, – прошептал он. – Теперь смотрите, смогу ли я позабавить вас.
Я медленно двигался назад, зная, что ни за что не сумею достигнуть двери вовремя. Я не сводил глаз с серого, со шрамом, лица отца Энтона и начал жалеть о том, что когда-то я увидел этот проклятый танк и мечтал его открыть.
– Видите, какая досада, – произнес отец Энтон. – Вы так сильно могли бы мне помочь. Но я пережил столько веков лишь потому, что защищал себя от нравственных и моральных; и боюсь, что мне придется поступить с вами так же, как я поступил со многими другими.
У меня оставался лишь один маневр: я залез в карман своей ночной рубашки и вытащил колечко из волос, которое дала мне Элоиз, – колечко, которое, как предполагалось, должно было доказать, что я выплатил уже свой взнос иерархии ада.
Наступила тишина, словно перед грозой. Отец Энтон поднял глаза и с нескрываемой злобой пристально смотрел на кольцо. На мгновение я подумал, что он собирается поступить с ним так же, как только что поступил с распятием. Но затем снова выстрельнул раздвоенный язык, и демон, глядя на меня жестоким, ядовитым взглядом, – который приводил меня в такое нервозное состояние, что я едва ли мог говорить, – осторожно отошел в сторону.
– Хорошо, – проговорил отец Энтон, продолжая пожирать глазами колечко волос, – я вижу, что вы менее наивный, чем я думал. Вы не колдун и не некромант, а тем не менее носите с собой прядь первенца. Слушайте, интересно, как вы его достали?
– Это не ваше дело. Только не подходите.
Отец Энтон порывистым движением поднял руки в жесте примирения.
– Нам нет нужды ссориться, monsieur. Нет нужды драться. К тому же, вы должны помнить, что можете только однажды защитить себя этим кольцом; следовательно, чтобы защититься еще раз вы должны будете жертвовать Молоху какого-нибудь очередного первенца. Завтра поднимется солнце и снова сядет, и вся сила, которую вы имеете в этом кольце, умрет вместе с закатом.
– Меня это не интересует. К тому времени я засажу тебя под замок.
Отец Энтон снова откинул свою голову назад и захохотал. Затем, без всякого предупреждения, дверь с грохотом распахнулась и снова захлопнулась; окна вылетели, и пронесся град осколков разбитого стекла. Под вой возникшего в комнате урагана с кровати слетело постельное белье, с треском и глухими ударами по всей комнате попадала мебель.
Самым ужасным было то, что подобным же образом было опрокинуто и тело отца Энтона; руки его бешено вращались во всех направлениях; затем с пронзительным свистом пронесся стремительный порыв ветра, и тело было брошено в зеркало трюмо, острые осколки которого разбили лицо, как яичную скорлупу.
Шум стих. Я опустил руку, закрывавшую мои глаза. В комнате стало очень темно, хотя через развевавшиеся шторы струился неверный, серый свет, отражавшийся от снега, лежавшего на улице. Сквозь разбитые окна в комнату проникал ужасный холод.
В дальнем углу, на дубовой стойке кровати отца Энтона, сидело что-то маленькое и темное. Я не очень хорошо мог различить это существо, но видел рудиментарные рога и глаза, косые, как будто козлиные. Оно пошевелилось на своем насесте с сухим, кожаным звуком.
– Monsieur, – раздался шепот.
– Что это? – спросил я, похолодев.
– Я должен вас предупредить, monsieur, чтобы вы больше не мешали. В следующий раз у вас не будет защиты.
– Следующего раза не будет, – заверил я.
– Monsieur, – сказал дьявол. – Я найду своих братьев – с вашей помощью или без нее. Но, если вы хоть немного понимаете свою выгоду, вы будете делать все, что можете, чтобы помочь мне.