Девочка в розовом платьице, которую мы видели на улице, начинает плакать, а женщина, видимо, ее мать, тут же зажимает ей рот и начинает шепотом успокаивать.
— Так что, с кого начнем? — весло улыбаясь, спрашивает Арсен у планшета и направляет пистолет на гостей, совершенно игнорируя крики Казачинского.
— Пусть Черныш меня поднесет к нему и сделает видимость, — говорит из планшета Кузьмич.
Вова увеличивает звук и яркость, и поворачивается лицом к имениннику, а Арсен тут же его подменяет, беря гостей на прицел.
— Ну здравствуй, Ярослав Дмитриевич, — говорит Кузьмич.
— Это ты, скотина?! — зло шипит Казачинский, страшно пуча глаза. — Мог бы сразу догадаться! Что тебе нужно, мразь? Зачем прислал сюда своих поганых псов?
— Как это зачем? Хотел поздравить тебя с юбилеем. Пятьдесят лет, как-никак, круглая дата. Разве я мог после того, что ты сделал, тебя не поздравить? — Кузьмич говорит беззаботно, но в голосе чувствуются жесткие нотки. — И подарок я тебе приготовил. Целое представление. Ты его, несомненно, запомнишь на весь оставшейся час твоей поганой сучьей жизни. Гостям, твоим, правда, не очень повезло. Потому что они будут главными действующими лицами этого представления.
— Не смей, ублюдок! Не смей! — остервенело орет Казачинский, бросается на пистолет, но Заруба его резко успокаивает одним ударом под дых.
— Что ж, придется связать, — говорит Заруба и достаёт из кармана жилетки скотч.
Несколько минут в помещении стоит тишина, пока Заруба приматывает Казачинского к стулу.
— Начинай, Вова! — нетерпеливо велит Кузьмич.
Вова медленно окидывает взглядом толпу.
Женщины начинают скулить, мужчины вжимают головы в плечи и затравленно отводят взгляд. Вижу, что Вовану выбор дается непросто. Он хватает толстопузого мужика и рывком заставляет подняться на ноги.
— Кем приходишься имениннику? — сухо спрашивает Вовчик.
— Брат я его двоюродный, — нетвердым голосом произносит он.
— Да это же Мирослав Казачинский! — доносится из планшета голос Кузьмича, — такой же говнюк, как и братец. Пожалуй, с него и стоит начать. Давай, Черныш.
Вова поднимает пистолет и направляет его на трясущееся лицо брата Казачинского.
Стоит только дулу оказаться напротив его лица, как толстяк зажмуривает глаза.
— Сделай что-нибудь, — едва слышно, шепотом говорит Вова.
Я активирую остолбенение.
Это конечно не решает проблему. По сути, сейчас мне нужно тянуть время до приезда милиции. Но одним остолбенением здесь не справиться.
— Что там такое, что происходит! — орет Кузьмич.
Да, я понимал, что этот гад будет все видеть. Но Вова догадался, что происходит и тоже замер, поэтому он не должен подумать, что он к этому причастен.
— Что, вашу мать, там твориться? — продолжает еще громче кричать Кузьмич.
Я же обдумываю дальнейшие действия, на случай, если милиция будет ехать долго. Была у меня мысль сжечь Вовкиных напарников, но это проблему не решит. Если использую кошмарные видения на одном из них, начнется хаос и жертв может стать еще больше.
— Черт, связь похоже оборвалась, — решает Кузьмич и в этот миг все отмирают.
— Что это было, что у вас происходит? — сердито спрашивает Кузьмич.
— Да, ничего, вот, собираемся казнить брата Казачинского, — растерянно произносит Вова.
— Давай уже, Черныш, — раздраженно добавляет Арсен, — что ты тянешь?!
Вова косится на него, а тот, вдруг резко вскидывает пистолет и стреляет в этого Мирослава. Выстрел попадает в голову. Крупный брат Казачинского с грохотом падает на пол. Начинается визг и крики, орет матом сам Казачинский, дергаясь на стуле.