С помощью особой железы мавки вырабатывали великолепный по своей действенности яд. Он размягчал мышцы, вызывал сильные галлюцинации и препятствовал свертываемости крови. Надышишься таким − и прости-прощай, свет земной. Будь ты хоть кроликом, хоть богатырем.
Мавка приближалась. Ее гибкое тело стремительно огибало препятствия. Я врезался в створки ворот, ударил по ним кулаками, надеясь привлечь внимание наставников.
− Выпустите нас! Довольно!
Хищница настигла меня и грациозно встала на хвост, раскачиваясь на нем, как жуткий маятник. Ее руки устремились вперед. Я пригнулся к земле, избегая контакта с острыми когтями, проскочил под склизким бедром и неуклюже отбежал за колонну.
Теперь мавка опасна, раз поняла, что ее дурман не действует. Если она меня поймает, сдерживаться не станет. Просто порвет глотку и высосет кровь, как детишки, выпивающие мякоть из ягод крыжовника. И останется одна шкурка.
Пока мы бегали, туман почти рассеялся. Стали приходить в себя остальные. Некоторые смаги даже пытались действовать сообща, благо мавка пока не интересовалась ими.
Смуглый житель Кейбы по имени Аман попытался затормозить ее, ухватившись за цепь, которую я до этих пор не замечал. Один конец был закреплен на шее нежити, а второй уходил в лаз у пола. Но когда он дернул ее на себя, мавка раздулась, как утопленник, и выдала новую порцию смога.
Люди стали задыхаться.
Проклятый перстень раскалился с новой силой, но теперь эта его особенность меня не раздражала и даже не удивляла. Пока она помогает выживать, я готов был терпеть боль.
И тут прозвучал вопль. Нет, не так − ВОПЛЬ.
В зыбкой мгле едва удалось различить, что есть что. Кричала Лиса. Вопила так, словно ей под ногти вбивали ржавые иглы.
− Нет! Боги, мама… Нет-нет-нет!! − кричала она, будто заклинание, выставив перед собой дрожащие тонкие руки. Неотрывно глядя на мавку, девушка начала пятиться. Змееподобная нежить развернулась, наклонила голову и с интересом щелкнула пастью.
Щука упоминал об этом. Лиса была из Дрянных Силков, города охотников, торгашей и менял, где схожая тварь загрызла ее семью. И, видимо, она не страдала провалами в памяти, чтобы забыть тот ужасный опыт.
Смаги замерли вдоль стен, не зная, как быть. Мавка поползла на шум, выставив вперед когти. Еще чуть-чуть и прикоснется к пальцам Лисы; извращенному сознанию даже могло показаться, что в этом жесте проглядывается своеобразная голодная нежность. До Лисы оставался всего шаг. Отступать некуда.
И что, никто не может драться?
Че-е-е-ерт…
Как учили наставники, я направил свое тело вперед, целясь ногами в спину мавки. Она не успела увернуться. Лишь крутанулась, выдвигая вперед пудовый хвост. Я крикнул Лисе уходить, а сам приготовился к удару. Мавка сердито заскрипела.
Нет, скрипела цепь на ее шее, оттаскивая разозленную хищницу прочь.
Ее поволокло по камням прямо к лазу. Мавка пыталась сопротивляться и цеплялась за любую попадающуюся неровность, но голодное чрево тьмы все равно поглотило ее скользкое туловище целиком. Клацнули зубья опустившейся решетки, отрезая нас от болотной хищницы. Вдоль стен сами собой загорелись факелы.
На едва заметный балкон у потолка вышли наставники. Фес, Ойла и тот, кого я не ожидал увидеть, − Радогост.
Он же заговорил первым:
− То, что вы ощутили сегодня, лишь малая часть способностей шишигари. Мавки не могут внушить вам чужие желания и мысли, лишь усыпить. И они не будут контролировать ваш разум или пытаться изменить его под себя.