Проснулись они сегодня рано, в путь тронулись с рассветом, и, конечно, оба ничего с утра не ели. Однако, если саврянину есть от волнения и не хотелось, то девушка по той же самой причине как раз таки ощутила дикий голод, и им пришлось зайти в столичную кормильню.
По дороге планы слегка изменились, и Альк решил, что целесообразнее будет посетить родных, которые в данный момент находятся в столице, — к тому же, ему очень захотелось это сделать.
Однако Рыска его стремлений не поддержала: упёрлась и всё утро твердила лишь одно:
— Я не поеду!
— Но почему? — уже бесился Альк, стоя напротив неё и пытаясь заглянуть в глаза, которые она упрямо не желала поднимать. — Сожрут тебя там, что ли?
— Не сожрут, — согласилась Рыска. — Но всё равно — не поеду!
Альк тихо выругался. Он уже раз десять на разные лады попытался втолковать строптивице, что ей будут рады, но та продолжала стоять на своём. Хотелось, как в дворцовом саду, закинуть её на плечо и вытащить на улицу. Но даже это, как он понимал, не могло помочь: во-первых, так не делают, а во-вторых, стоит поставить — и не поймаешь больше.
— И что ты предлагаешь? — спросил он наконец раздражённо.
— Сходи один. Я тебя тут подожду, — просто сказала Рыска.
— А дальше что?
— Я не знаю, — буркнула она.
Если честно, Альк и сам не знал, как её примут, вернее, догадывался, конечно, что восторгов ждать бессмысленно. Да и понятно: это для него Рыска — человек, которому он так многим обязан, по сути спасительница, а для его родных, в особенности для отца — кто? Просто весчанка. Полуграмотная девка. Такая, какой Альк и сам её увидел пару месяцев назад.
Белокосый одёрнул себя: да, она вот такая — весчанка, девка, возможно даже и дура; всё так. Но только благодаря ей он сейчас жив! И потому его родным, если он, конечно, сам им дорог, тоже придётся смириться с её присутствием.