Альк, не успев подумать и всё ещё пребывая в лёгком шоке от неожиданности, поднялся с дивана, дошёл до двери…
— Хотя нет, подожди, — неожиданно остановил сына посол. — Сначала за это надо выпить! — произнёс он, подняв вверх указательный палец. А затем снял со стены картину — пейзаж с водопадом, что висел на этом месте столько лет, сколько Альк себя помнил, открыл спрятанный за ней встроенный в стену сейф, достал бутылку тёмного стекла с позолоченной этикеткой и два хрустальных бокала на невысоких толстых ножках, и вскоре протянул Альку один из них, уже наполненный коньяком — заморским сверхдорогим алкогольным напитком, которым обычно никогда и ни с кем не делился.
— Может… не стоит? — засомневался Альк, тем не менее уже протягивая за бокалом руку.
— Ещё как стоит! — посол не терпел возражений. — Не каждый день в жизни такие события: сын живой возвращается домой, да ещё и с невестой — и это после стольких лет неизвестности! Присядь, карета всё равно пока не готова, — велел он сыну.
Если бы Альк немного подумал, то, пожалуй, не смог бы припомнить себя таким послушным, как сегодня, ни разу за всю свою жизнь. Однако ему было не до того, — голова кругом шла от происходящего, — и потому он покорно присел обратно на диван и сделал первый глоток. Только лишь вскользь пронеслось в голове: зря, не хотелось бы в такой день дышать на Рыску перегаром. Но тут же ему вдруг стало совсем хорошо и спокойно, как и бывает, когда переживания долгих дней, а тем более, месяцев вдруг отпускают. Старый, с детства памятный диван в кабинете отца показался невероятно мягким и удобным, свежие цветы в вазе на письменном столе — красивыми, а сам отец — кем-то вроде бога, вершителя судеб, пославшего ему, наконец, счастье и удачу.
«Вот сейчас, — подумал Альк, — допью и поеду за Рыской. Обниму её, а потом на руках донесу до кареты. Саший с ним, с платьем: здесь приведёт себя в порядок, Камилла поможет… А завтра к маме поедем!.. О, Хольга, как же хорошо!»
Альк допил коньяк залпом, хотел было отставить пустой бокал и идти, но отец тут же протянул ему другой, полный, а сам присел рядом, похлопал сына по плечу, с улыбкой чокнулся с ним своим бокалом…
Что коньяк какой-то другой на вкус, Альк подумать успел. И как пить начал, помнил… А вот как закончил — уже нет.