Куда пойти? Тихо спуститься вниз на кухню и поесть? А может посмотреть, спит ли Данирэль или, как я, бодрствует? Удобно ли это? Наверное, после того, что между нами было, я могу заглянуть к нему? И немного посомневавшись, я все же тихонько чуть приоткрыла соседнюю дверь в спальню Данирэля.
Заглянула в комнату… и замерла на пороге... В груди все сжалось от сковавшей меня, неприятной, холодной пустоты, а сердце кольнуло болью. Я увидела, как в полной тишине, в слабом свете мерцающих звезд, равнодушно смотрящих в окно, размеренно и неспешно двое исполняют древний танец любви.
Я смотрела на женщину сидящую верхом на мужчине, спиной к его голове и лицом ко мне. Она плавно, ритмично двигалась чуть вверх и назад, чуть вниз и вперед, а руки мужчины, лежавшие на ее бедрах, контролировали этот ритм. Маленькая грудь, как у всех чистокровных эльфиек, еле заметно покачивалась. Кожа ее головы и тела влажно блестела. Ее лицо было умиротворенным, глаза закрыты. Было видно, что эти двое наслаждаются друг другом и, судя по удивительной неспешности и слаженности их движений, не в первый раз. Над женщиной витала аура томного удовлетворения, над мужчиной – жаркого удовольствия.
Это было бы прекрасное, завораживающее зрелище, если бы не мучительно горькая мысль, что у некоторых мужчин, как выяснилось, мечта – мечтой, а жизнь – жизнью.
Отступив на шаг, я тихо прикрыла дверь и вернулась в свою комнату. У меня нет оснований для ревности, попыталась убедить я себя, сдерживая нервную дрожь. Этот мужчина не мой, он ничего мне не обещал, ничем не обязан, нас ничего не связывает. Но то, что он считает возможным, после слов о любви, в течение одной ночи сменить двух женщин, больно разочаровывает. Хорошо, что это выяснилось так быстро. Потом было бы еще больнее.
Но, как бы я себя не уговаривала, мне было плохо. Очень. Что же за злой рок преследует меня? Только вылезла из одной передряги, как тут же вляпалась в другую. Жизнь была такой понятной и правильной, а теперь все в ней наперекосяк. Ладно, плакать буду потом, а сейчас надо уносить отсюда ноги.
Трясущимися руками, я собрала все свои вновь приобретенные вещи. Взяла себе сорок золотых, оставшихся у меня после сделанных здесь покупок. Оставила на застеленной кровати мешочек с явно лишними, и сразу при получении отложенными, пятьюдесятью золотыми.
Но, что бы я, сейчас, ни испытывала к Данирэлю, он заслуживает от меня хотя бы записки с благодарностью за спасение.
Данирэль, еще раз спасибо тебе за спасение моей жизни, оказанную помощь и гостеприимство. Я решила, что мне нет смысла задерживаться в Надмире, меня ждут срочные дела дома. Поэтому воспользуюсь курьерской каретой.