Всё. Теперь, если кто-то вдруг заподозрит, что моя блондинистая бесовка имеет какое-то отношение к исчезновению бесовки морозовской — то фиг. Официально она здесь уже почти неделю, прибыла с очередным караваном. А вовсе не появилась ниоткуда аккурат в тот день, когда исчезла боярская бесовка. А что ее до этого никто не видел… Ну так люди невнимательны, я что, виноват, что ли? По бумагам она приехала тридцатого августа. А что написано пером — не вырубишь топором. Причем, в данном случае — буквально. Старик-писец — обычный человек, ограниченный пятью Словами, но те Слова, что он знает, достаточны для того, чтобы никто не мог из этой книги ничего стереть и ничего постороннего в нее вписать. Только он сам. Впрочем, за небольшую плату он согласится это сделать.
Я задумчиво посмотрел на исписанные четкой аккуратной вязью листы.
— Макар, — обратился я к писцу, — Могу ли я теперь взглянуть на «Летописец»?
— Ничего в нем менять не буду!
— Ничего в нем менять и не надо. Мне только записи посмотреть. За пятидесятые годы.
— Охти ж мне… Это ж искать надо… Дела-то давние…
На стол перед писцом Макаром лег аккуратный мешочек, приятно звякнувший серебром. Уж поверьте подьячему — опознавать сумму, не заглядывая внутрь мешка, учишься очень быстро.