Глаза Хейзел резко распахнулись от ментального рывка. Она продолжала сидеть на корточках, хотя и закончила справлять нужду.
"Вот это и есть я. Голова, полная извращённого ДЕРЬМА..."
Что могло заставить её разум создать такое отвратительное видение? Она сделала несколько глубоких вдохов, начала вставать...
- Шуб-нбб-грлп-наабл-нит...
Хейзел ахнула и упала навзничь, едва не закричав.
"Не может быть!"
Она направила луч своего фонарика в сторону отвратительного гудения, но там ничего не было.
"Я действительно не в себе сегодня, - подумала она, когда успокоилась. - В лесу НЕТ ЛЮДЕЙ-ЩУПАЛЕЦ!"
Она вернулась в хижину, заперла дверь, затем легла в постель и тут же уснула судорожным сном, полным гнилостных видений и чёрного, бессмысленного бормотания.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
На следующее утро небольшая местная поездка привела их к не слишком неожиданно названной Мейн-стрит, которая включала в себя небольшой район в центре города. Бóльшую часть занимали лавки безделушек, несколько магазинов антиквариата, подержанных книг и свечей ручной работы, а также несколько закусочных, и ещё крошечное почтовое отделение и рыболовный магазин. Проснувшись, они решили приехать сюда после утверждения Хейзел: "Я так голодна, что могла бы съесть пару водителей грузовиков"; кроме того, она хотела зайти в "Лавку диковин Пикмана" и выполнить своё обещание, данное Горацию. Маленький магазин располагался прямо на углу.
- Интересный небольшой район в центре города, - сказала Соня после завтрака в закусочной под названием "Закусочная". Они лениво шли по малолюдной улице, минуя витрины магазинов. - Я думала, что он будет более деревенским, как таверна.
- Думаю, в лыжный сезон сюда приезжает много богатых людей, - безобидно сказала Хейзел, но тут же заметила, что Соня улыбается ей.
На самом деле, она уже несколько раз ловила её на этом сегодня утром, даже сразу после того, как встала с постели.
"Почему она продолжает улыбаться мне?"
С самого начала она чувствовала себя не в своей тарелке: плохой ночной сон, кошмары, вещи, которые её усталый разум представлял себе в формате jpeg кристалла, не говоря уже об изнасиловании. Периодическая улыбка Сони казалась бранящей, как взрослый может улыбаться ребёнку, который сделал какую-то незначительную ошибку. Кроме того, сегодня Соня выглядела намного бодрее, с горящими глазами и сияющей кожей. На ней был красочный сарафан для беременных с цветочными узорами. Даже её тело, казалось, смутно светилось сквозь одежду.
Хейзел была одета в шорты цвета хаки и рубашку, завязанную на талии. На рубашке было изображено лицо Марка Твена и внизу было написано: АНГЛИЧАНЕ - ЛУЧШИЕ ЛЮБОВНИКИ, а затем был изображён герб Университета Брауна.
- Хочешь заглянуть в какой-нибудь из этих магазинов?
- Нет. Может быть позже. Я счастлива просто гулять с тобой.
Это замечание застало Хейзел врасплох; оно звучало почти интимно. Но зато Хейзел вдвойне удивилась, когда Соня вдруг взяла её за руку.
- Мне так повезло, что у меня есть такой замечательный друг, как ты, - сказала Соня.
Хейзел посмотрела на неё и не знала, что сказать. Но она знала, что думать.
"Я тебя люблю. Я люблю тебя до безумия..."
- О, вот куда ты захочешь пойти, - сказала Соня и указала на "Магазин диковин Пикмана" на углу. - Мне было бы очень интересно познакомиться с этим парнем Горацием, - а затем Соня одарила Хейзел ещё одной своей загадочной улыбкой.
"Что с ней сегодня?"
- Да, он гончар, но он также подрабатывает в таверне.
Они прошли мимо парикмахерской, маникюрного салона, потом у следующего магазина походка Хейзел замедлилась:
СНАРЯЖЕНИЕ ДЛЯ АКТИВНОГО ОТДЫХА ХАММОНДА.
"В этом магазине Генри Уилмарт купил верёвку, на которой он повесился".
Но потом она вспомнила, что ещё он купил: шипы для лазания по дереву и всё такое.
- Давай перейдём здесь, - сказала Хейзел, когда проехала машина.
Соня улыбалась ей.
"Это глупо, - подумала Хейзел. - Гормоны или что-то в этом роде. Примечание для себя: НИКОГДА не беременеть. Это делает тебя странным".
Колокольчик зазвенел, когда они вошли в лавку антиквариата. В магазине пахло старостью, и измождённый человек с тусклыми глазами за прилавком выглядел тоже старым. Он сидел за кассой, держа большой палец в палитре, глядя на большой наполовину нарисованный холст на мольберте. Как ни странно, на нём были выглаженные брюки, красивая рубашка на пуговицах и галстук.
"Здесь слышали о рубашках?" - Хейзел захотелось сказать ему.