Глава 16
— Черт… Ну же, фрайин, очнись!
Я замахнулся, чтобы влепить Хельге еще одну пощечину — но она вдруг дернулась и резким движением схватила меня за руку. Похоже, тренированное тело “включилось” даже раньше, чем разум. Полузакрытые глаза все еще смотрели бестолково, нижняя губа чуть отвисла, голова болталась, как у тряпичной куклы — но пальцы уже крепко держали мое запястье.
А за ними вернулся… в общем, вернулось и все остальное.
— Еще раз ударишь меня — я сломаю тебе руку, Горчаков!
Я молча обнял Хельгу и прижал к себе — так, что ребра захрустели. Она недовольно фыркнула, но вырваться даже не пыталась. То ли уже успела сообразить, что только что чуть не натворила, то ли просто оценила мое тепло. Ее собственное тело было холодным — как ледышка, и через несколько мгновений Хельгу начало потряхивать.
Неизвестный менталист добрался и до нее — обманул, сломал волю и едва не заставил выпрыгнуть из поезда — но вряд ли это далось ему так легко. Скорее всего, прошло немало времени, прежде чем она полезла в раскрытое окно — купе успело выстудиться целиком.
Гвардейцы — чуть ли не целая дюжина — бестолково мялись в дверях за моей спиной. Они готовы были сцепиться с любым врагом и наверняка умели оказывать первую помощь, однако вряд ли представляли, что делать сейчас, когда прямо перед ними на полу русский князь сжимал объятиях наследную принцессу германского Рейха, облаченную в одну ночную рубашку.
— Ну же, не стойте столбами, — проворчал я. — Закройте окно, пока мы все тут не замерзли… И принесите чего-нибудь горячего!
Такие задачи скорее подошли бы прислуге, чем воякам-телохранителям, но гвардейцы тут же бросились исполнять приказ. А я осторожно поднял Хельгу, отнес на кровать и принялся заворачивать в одеяло, чтобы хоть как-то согреть. Это оказалось не так уж просто сделать: ее высочество цеплялась за меня изо всех сил. Мы с ней не раз попадали в те еще передряги, но я никогда не видел Хельгу по-настоящему испуганной. Ей будто были нипочем все драки, магические схватки и перестрелки с безумными гонками, когда можно было запросто свернуть себе шею так, что не спасла бы даже сила Одаренного.
Но теперь она дрожала и от одного только взгляда за окно теряла весь гонор. В самом деле — опоздай я хоть немного, Хельга бы спрыгнула прямо туда, на заснеженные скалы. И даже если бы падение не убило ее на месте, холод и снег завершили бы начатое: при всей своей безопасности и могучей броне поезд Папы Римского не умел останавливаться мгновенно.
— Все хорошо, фрайин. — Я закутал Хельгу в одеяло еще чуть плотнее. — Все в порядке. Я здесь, рядом.
— Что… что это было?!
— Менталист. Очень сильный. Меня он тоже пытался… — Я осторожно погладил все еще подрагивающие плечи. — Но от таких можно спрятаться. Или выгнать из головы — если хватит сил.
— Знаю, — едва слышно отозвалась Хельга. — Меня учили… давно, но учили. Я, наверное, спала, и он как-то смог пробраться…
— Ничего. Главное, что мы оба целы. — Я протянул руку и взял с подноса дымящуюся чашку. — Теперь главное — согреться. Вот, попей.
Судя по аромату и вкусу, кто-то из гвардейцев оказался достаточно смышленым, чтобы плеснуть в чай немного то ли коньяка, то ли какой-то особенной швейцарской настойки на травах. Горячий напиток прокатился по внутренностям и осел в желудке приятным кусочком тепла, и выстудившееся купе сразу же перестало казаться таким уж неуютным. Я запоздало сообразил, что неплохо было бы перенести Хельгу к себе, в соседнее, но она так куталась в одеяло и жалась в стену на кровати, что ее стало жалко даже тронуть. Вряд ли холод мог всерьез навредить Одаренному ее класса, а вот лишние телодвижения определенно сейчас были…
Лишними.
— Проклятье, Горчаков. — Хельга неловко стукнула зубами о край кружки. — Не могу поверить, что я сама чуть не…