Которые, впрочем, особого эффекта не имели.
Крылатое чудо-юдо довольно ловко уворачивалось от летящих в него лучей и почему-то настойчиво рвалось к замку, несмотря на полное отсутствие гостеприимства со стороны его обитателей.
И неизвестно, как долго продолжался бы весь этот цирк, но тут на лужайке перед замком появился Каркаров.
— Игорь! Вы вовремя! Нам нужна помощь! — закричал Флитвик, выпуская из палочки очередное заклятие.
Каркаров молча проследил взглядом за ярко-голубым лучом, пригляделся к парящей в воздухе твари, изумленно вскинул брови… а затем внезапно захохотал.
Профессора от неожиданности аж подвисли, а потом переглянулись, явно сомневаясь в психическом здоровье иностранного директора. А тот только фыркал, силясь сквозь хохот выдать хоть что-нибудь членораздельное.
Получалось у него не очень. Но все же спустя около минуты он смог взять себя в руки и, вытирая выступившие на глазах слезы, пробормотал:
— Ради Мерлина, оставьте животное в покое, вы же его до смерти перепугали!
— Что значит, оставьте в покое?! — возмутилась МакГонагалл. — Эта хищная и опасная тварь…
— Имеет исключительно миролюбивый и неконфликтный характер. Если, конечно, его не злить, — закончил за нее Каркаров и, обернувшись к столпившимся в дверях замка ученикам, крикнул: — Гретта!
— Да? — невинно отозвалась та.
— Не хочешь мне объяснить, каким образом твой питомец здесь очутился?
— Ума не приложу, директор, — серьезно сказала она. — Но подозреваю, что прилетел.
И тут отмерла МакГонагалл.
— Мисс Грин! — возмущению ее не было предела. — Эта… этот… это существо принадлежит вам?!
— Вы даже не представляете, насколько правы, Минерва, — ответил за девушку Каркаров, все еще слегка посмеиваясь. — Это ее экзаменационная работа по прикладной Химерологии. Гибрид Гром-птицы и Пикирующего Злыдня — весьма удачный, стоит заметить.
— Почему же, в таком случае, мисс Грин не в состоянии успокоить свое творение? — в своей привычной язвительной манере поинтересовался Снейп.
Который, к слову, все это время стоял в сторонке и за творящимся вокруг балаганом наблюдал со скрытым (а местами и не очень) злорадством.
— Почему не могу? — пожала плечами Гретта, взмахнула палочкой, наколдовав себе на левую руку перчатку из толстой кожи, и, подняв голову, оглушительно свистнула. — Азазель!
Услышав ее, существо издало жутковатое, но без сомнения радостное клекотание и стремительно спикировало вниз, опустившись прямо ей на руку.
У хогвартских профессоров, не говоря уже об учениках, натурально отпали челюсти.
— Но… — МакГонагалл задохнулась праведным гневом. — Но если оно слушается вас… Почему вы все это время стояли и смотрели, как мы…
— Вообще-то, мэм, я пыталась сказать, что он не опасен, но меня же никто не слушал, — спокойно возразила Гретта. — И я решила, что когда-нибудь вам все-таки надоест бегать кругами, размахивая палочками, и тогда…
— Что вы себе позволяете?! Вам кажется, что это смешно?!
— Что именно, мэм? — вежливо уточнила Гретта. — То, что вы приняли Азазеля за угрозу школе, или то, что вам не удалось его поймать?
В толпе за ее спиной послышались сдавленные смешки. Ученики явно сдерживались из последних сил, пытаясь не заржать в голос, ибо количество баллов, которое с них за это снимут разъяренные учителя, было страшно даже представить.
Но МакГонагалл хватило и этого.
— Что за неслыханная наглость! Как вы смеете разговаривать в подобном тоне с профессорами, мисс Грин?! Немедленно к директору!..
Последняя фраза в контексте сложившейся ситуации прозвучала довольно забавно, но привычка — страшная штука. В глазах Гретты заплясали чертики.
— Как скажете, мэм, — по-прежнему безукоризненно вежливо отозвалась она и обернулась к Каркарову. — Директор?
Тот, с трудом удерживая на лице серьезное выражение, развел руками.
— И что я должен сделать, Минерва? Или Гретта соврала о том, что пыталась предупредить вас?
МакГонагалл растерялась.
— Нет, но…