*
— Не простит, — строго ответил Атаринкэ. — Давно уже простил, очень давно. Еще в той жизни. Знаешь, тогда в Дориате я был рад, что ты не со мной, что нет на твоих руках крови эльдар, что не лежишь рядом, зажимая раны. Да, я думал о тебе в свои последние минуты. Удивлен? Не настолько Клятва сожгла мне фэа, чтобы забыть сына и жену.
Атаринкэ смотрел в такие же серые, как и у него самого, глаза, пытаясь понять, заново узнать своего Тьелпэ.
— И не называй себя трусом, пожалуйста. То, что ты вынес, но не выдал тайну, говорит о многом. Не удивляйся, я все видел, на том, что позже стало гобеленами Вайрэ. Я пытался быть рядом, что угодно готов был сделать, чтобы освободить тебя или поменяться местами. Но майяр Намо бдили — моя фэа не смогла прорваться к тебе, даже когда ты позвал. Тьелпэ, не знаю, важно ли это тебе, но я горжусь тобой — честным и храбрым мастером.
За разговором Искусник совсем забыл, что они не одни, что молчавшая все это время Лехтэ узнаёт сейчас то, о чем и думать не стоит. А он ведь надеялся, что жена так и останется в неведении о последних днях сына.
*
Дыхание Тьелпэ перехватило, он в два шага подошел к Атаринкэ, снова встал на колени и прошептал, взяв его за руки и коснувшись их лбом:
— Отец…
Только так он мог сейчас выразить всю глубину и силу обуревавших его чувств, словами бы у него не получилось. Потом встал, перевел взгляд с отца на мать и обратно, и легкая, пока едва заметная улыбка коснулась уголков его губ.
А Лехтэ, кажется, только сейчас сумела выдохнуть. Все то время, что длился разговор, она стояла ни жива, ни мертва, и только сжимала руки, почти до крови впиваясь ногтями в ладони, чтобы не потерять связь с реальностью. Сколь глубока и сильна, оказывается, была боль! Как они ее вообще выдержать-то сумели? И как смогли уйти, не разобравшись во всем? Кажется, этот последний факт шокировал ее куда сильнее, чем все предыдущие «подвиги» мужа и деверя, о коих она давно уже знала от Финдарато. Лехтэ покачала головой, обняла руку Атаринкэ и ткнулась ему в плечо лбом.
— Вы что, так и носили в себе все это время это? — спросила она и выразительно развела руки в стороны, словно это могло наглядно продемонстрировать величину носимого, и сразу же снова вцепилась в Атаринкэ. — А манеру так изъясняться из Эндорэ привезли? Кажется, это в самом деле жуткое место.
Сердце постепенно начинало успокаиваться и биться ровнее. Краска возвращалась на бледные щеки Лехтэ. Как бы то ни было, а теперь все хорошо. Потом она вспомнила взгляд любимого, когда речь зашла о последних днях сына, и покачала головой, вновь подняв взгляд на мужа.
— Я знаю в общих чертах, что там происходило, — проговорила она. — Слухи-то ведь все равно доходили. Слово «пытки» трудно истолковать превратно. Но я не уверена, что хочу знать подробности. Я и в Чертоги Вайрэ тогда второй раз не пошла именно по этой причине. Впрочем, если вы решите мне рассказать, то я готова выслушать. Только не сегодня, хорошо? Не хочется омрачать такой замечательный день столь мрачными рассказами.
========== Эпилог ==========
Некоторое время спустя
Все дни, пока они втроем работали над полученным ею заказом, дверью, она размышляла над вопросом, что задал ей Атаринкэ во время давней прогулки к морю — об общих целях. Теперь, когда не осталось ничего, что тянуло бы их в прошлое, подумать о будущем было самое время. И ей казалось, что ответ на вопрос она нашла.
Дверь постепенно обретала законченные очертания. Лань, деревья, Анар — все детали рисунка обрели реальность и стали на свои места. Лехтэ наводила последние штрихи, любовалась потихоньку и улыбалась. Настроение все последние дни было превосходным.
*