Борясь с приступом ужаса, я отыскал это место забвения, откуда пахнуло тленом и смертью. Люди, которых в прежние века бросали сюда, сходили с ума и умирали от голода, если не разбивались сразу. Без помощи снаружи оттуда не выбраться, а мы с Болдуином ничем помочь не могли: спрыгнув к Диане, я не смог бы подняться обратно. Но произошло невероятное – она сумела взлететь, моя маленькая сильная ведьма, не перестающая меня удивлять. Она поднималась прямо ко мне в руки из узкого горла каменной могилы, впервые упускающей свою жертву!
На обратном пути в Сет-Тур Диана лежала у меня на руках в болезненном забытьи, а я боялся пошевелиться, чтобы не потревожить ее, измученную, окровавленную, перепачканную в грязи. Я смотрел на ее слипшиеся от слез и страданий ресницы, подрагивающие в полумраке кабины вертолета, и в который раз клялся себе, что больше не допущу эту ошибку – не отпущу ее от себя ни на шаг.
И еще одну ошибку я никогда не повторю. Я не убил Джиллиан – и она донесла на нас ведьмам и Ноксу. Когда я найду и Сату – эту ведьму, которая пытала Диану в Ла-Пьер, я не дам ей уйти. Она сполна получит то, что пришлось вынести Диане, и лишь потом я позволю ей умереть. В качестве последнего желания.
Меня колотило от едва сдерживаемой ярости и жажды немедленной мести. Но главное – мы благополучно вернулись домой, Диана вновь была со мной, и я отчетливо ощущал, как у меня внутри рубцуется шрам, соединяющий две половинки души, стежок за стежком, мучительно, грубо, однако боль эта была благом и исцелением, свидетельствуя о том, что наши души вновь стали единым целым.
– Больше я тебя не отпущу!
Диана дрожала от слабости, шока и избытка боли напополам с адреналином, пока я обрабатывал ее ссадины и ухаживал за ней. Но многочисленные раны, кровоподтеки и ожоги – все это было сущей мелочью по сравнению с тем, что мы обнаружили у нее на спине. На нежной коже свежим багровым рубцом пульсировало клеймо – мой символ, знак Де Клермонта и рыцарей Лазаря из Вифании. Пытая Диану своей магией, Сату изуродовала ее, пометила как предательницу, опозорившую свой колдовской род ради вампира.
– Ты хочешь его увидеть?
– Да.
– Не надо, ей и так досталось!
– Она это пережила, Maman, вид уж точно переживет.
Значит, враги уже не просто подозревали – они знали о нас наверняка. Но вампиры и без клейма на спине поймут, что Диана принадлежит мне. Сату хотела, чтобы об этом узнали и все остальные создания. Во времена моего возрождения женщинам, отдавшимся врагу, стригли волосы. С Дианой в принципе сделали то же самое.
Одного этого мне хватало, чтобы расправиться с ними. Но было еще кое-что. Заклеймив Диану символом рыцарей Лазаря, мне, Магистру, передали послание – о нашем ордене известно и наша тайна раскрыта. Кем? Кто предал древний рыцарский орден, образованный еще в эпоху Крестовых походов? И это мне тоже предстояло выяснить у Сату. Наша встреча – вопрос времени.
– Сату сказала, что взломает меня. Не вышло.
Я держался только ради Дианы, во мне клокотала ярость, выжигая сознание всполохами адского пламени, а искусанные губы опалял знакомый вкус «дыхания Дьявола»*. Вскрыть ведьму, обнажить ее колдовские силы – чудовищная пытка, на которую не решались даже инквизиторы средневековья, по большей части из-за того, что не владели магией, будучи заурядными людишками. А Сату, эта безжалостная скандинавская тварь, решилась! Дыхание Дьявола сгустилось в моем горле в царапающий комок ненависти, заглушая рвущееся наружу звериное рычание. La sorciere est morte**! Жалости и снисхождения во мне не осталось ни на йоту.
Но Диана, моя отважная la lio
– Я разберусь с ней сама.
Диана не переставала меня изумлять! Никогда я не встречал создания более хрупкого и более отважного! Сколько всего еще мне предстояло узнать о любимой помимо ее колдовской и душевной силы! Сколько тайн хранилось в ее душе, и откроются ли они мне когда-нибудь? Достоин ли я всех этих тайн?
Лишь в одном я был абсолютно уверен – шрам на душе, отныне навсегда соединяющий две ее половины, боль в котором уже притихла и не напоминала о себе, больше не разойдется. Никогда. Я этого не позволю.
*Дыхание Дьявола – вид чили, самый жгучий перец в мире.