- Темный владыка, забери меня на гримвельд, укрой от инквизиторов!
Мимо неслись сотни всадников и всадниц, они тащили на арканах грешников, рычали и лаяли огромные чёрные псы с горящими адским пламенем глазами, сами собой волоклись виселицы с болтающимися на верёвках висельниками, скакали огромные зубастые жабы и одноногие петухи с железными клювами... Вдруг один из закованных с головы до ног в чёрные латы рыцарей перегнулся с коня, подхватил Аннунциату и усадил перед собой в седло.
Всю ночь с гиком, свистом и улюлюканьем носилось по небу адское воинство, но тверда была рыцарская рука, крепко прижимала ведьму к хладной груди, и только под утро, когда пропели третьи петухи, скакнул рыцарь к самой земле и выбросил её из седла на песок морского берега.
Унёс ведьму Эллекен за три моря, в места дикие и безлюдные, сбился старый граф со следа. Но знала Аннунциата - это ненадолго. Дома остались её кровь, волосы и ногти, наберётся сил мольфар и призовёт Чугайстера, а тому море не преграда, ведьме с навьей кровью от него не укрыться. Разве что умереть...
Она поселилась в пещере в горах, подкарауливала охотников и пастухов, воровала детей и женщин в аулах, отъедалась, набиралась сил. Ей посчастливилось найти живущее обособленно в труднодоступной горной долине племя.
Аннунциата согнала людей и скот в пещеру и сотворила гекатомбу. Напиталась призванной обрядом энергией, запечатала оползнем вход и уснула мёртвым сном до лучших времён.
Комикс был практически готов, осталось лишь добавить цвета гуашью. Утром он разглядывал развешанные на верёвке рисунки, и что-то его смущало.
- Это же игры подсознания, - Костя рассмеялся, инстинктивно, он изобразил в роли внучки-отравительницы Веронику, а Алика чёрным ассасином-убийцей, - ну, ты и выдал, бро! - обернулся он с традиционной фразой к барабану, да так и замер.
С барабаном творилось что-то неладное. Он вибрировал, дрожал и пытался сорваться с крючка. Перед глазами тут же возник образ яростно рвущего цепь на злодеев сторожевого пса - задушенный хрип, оскаленная пасть, летящие с губ хлопья пены. За спиной что-то загрохотало - об оконное стекло ударился здоровенный чёрный ворон, и распахнув клюв, неожиданно заорал: "Погибель! Погибель! Погибель!"
Испуганный Костя попятился и плюхнулся на диван. Вдруг, до дрожи в пальцах, захотелось побарабанить. Он крепко сжал кулаки, сунул их под мышки и закричал неведомо кому:
- Не дави на меня! Не дави, слышишь, у меня и так чердак течёт! - и его отпустило.
Ворон заткнулся, а пёс сел, насторожил уши и уставился выжидающе.
- Я в опасности, и ты должен меня спасти? - обратился Костя к барабану.
Пёс согласно стукнул хвостом по полу.
- Но в таком состоянии мы разнесём весь дом в щепки... - пёс настороженно слушал.
- Спуститься во двор?