— Это невозможно! — застонала мама.
— Немыслимо! — крикнул папа.
Элеонора была на грани потери сознания.
— Повтори, доченька, — протянула мама.
С опаской Нулефер протянула руки к кранику, однако на сей ничего не произошло. Вода шла своим быстрым ритмичным ходом, и никакие высшие силы ей не были указом. Нулефер ничего не понимала, а родители и старшая сестра с перепуганными лицами окружили её, стали всматриваться в личико, раздевать, что-то исследовать, крутить руки и ноги и повторять.
— А ну попробуй. Попробуй, малышка, — зашептала мама.
И снова ничего. Чудо, которое наблюдали трое ужаснувшихся людей, испарилось таким же невероятным образом, как и появилось. Первым в себя пришёл отец. Показалось. Так он всё объяснил, хотя сам не верил своим словам, но что ещё можно придумать, когда твоя дочь, рождённая за пределами Тенкуни, на какой-то миг подчинила стихию?
Всю следующую шестицу родные наблюдали за девочкой. К ней не подпускали подружек, рабов. Но способности больше не проявлялись. Родителям стало казаться, что Нулефер потеряла силу. Но через шесть дней Элеонора, гуляя с сестрёнкой возле речки, что протекала возле их владений, заметила на воде маленькую ямку. Нулефер пыталась приманить куском хлеба уток, а за ними было нечто вроде миниатюрного водоворотика.
— Нора, я её чувствую, — залепетала Нулефер. — Я чувствую воду.
Она двигала руки и куда указывала она, туда и следовала ямка. Нулефер ощущала в своих руках силу, ощущала связь с рекой. Она испытывала тепло в теле и странное спокойствие, идущее изнутри.
С того дня вода стала любимой игрушкой Нулефер. Она забавлялась с водой в стакане, любовалась ею на реке, когда никто за ней не смотрел. С каждым годом она чувствовала всё больше силы и больше талантов. Нулефер могла поднимать воду, писать ею различные слова, создавать незамысловатые фигурки. Но чем больше тешилось она, тем сильнее необычные способности придавали страха её семье. Родители изучили все архивы Зенрута, ездили за сведениями в Тенкуни, но не находили ответов. Они не могли понять почему их дочь — единственный маг, зачатый за пределами волшебной страны, за всю тысячелетнюю историю мира, как людям стало известно существование Тенкуни. Правила рождения магов в природе были строги. Маг мог появиться на свет от манаров только при очень сложных условиях: оба его родителя, а также бабушки и дедушки до того, как они дали жизнь его отцу и матери, должны были прожить половину жизни в Тенкуни перед тем, как зачать ребёнка. Семье редких манаров удавалось соблюсти эти условия. Ребёнку магов, зачатому в чужеземье, сила не даровалась; он становился манаром. Маги не рождались и на маленьких островах государства Тенкуни Дирито и Синистре, захваченных у Зенрута в ходе войны двенадцать столетий назад, когда рухнула великая Зенрутская империя.
Отец и мать обращались за помощью к магу-целителю, который работал в их стране и умел по капле свежей крови определять родство людей до седьмого колена, родная ли Нулефер им дочь. Кровь ответила — Нулефер их дочь. Однако вопреки законам природы девочка была магом. Как позже выяснили родители, даже проявилось волшебство типичным для тенкунцев способом — внезапно пришедшее умение повелевать стихией, длящееся минуту, не меньше; потом спячка способностей в течение шести дней, а затем окончательное рождение магии. Однажды по стеклу они услышали о мальчике-соотечественнике, который оказался магом. Родители облегчённо вздохнули — их дочь не одна. Но через день вещатели сказали — мальчик оказался приёмным сыном, его настоящая родина — Тенкуни, где его и усыновили добрые иностранцы. Спустя год мир потрясло новое известие — у двенадцатилетней девочки-манарки обнаружилась магия. Шестицу мир бурлил от такого известия. Но журналисты развеяли миф о магах и манарах вновь — мать и отец девочки родились в Тенкуни, откуда сбежали, опасаясь ареста за злостные мошенничества. Супруги не учли только одного — их дочь может раскрыть родителей-преступников. Что и случилось.
Нулефер любила свой дар, хоть и не понимала, почему он у неё. Оделл и Ханна Свалоу боялись её способностей, но ещё больше их пугало, что когда-нибудь мир узнает про их маленькую дочь. Они тщательно скрывали магию. Ни близкие друзья, ни рабы, живущие с хозяевами в одном доме, не были посвящены в семейную тайну. Нулефер строго-настрого запретили рассказывать кому-либо о своём даре. Каждый вечер, по триста шестьдесят шесть дней в году, по шесть раз за шестицу её учили молчать. Ей никогда не разрешали играть на реке, даже одной. Иногда только, под строгим своим наблюдением или под присмотром Элеоноры.
Нулефер росла, ощущая себя сорняком, которому на волю мешают выбраться стены теплицы, она замыкалась в себе и находила утешение в играх с водой. И в еде, от которой стремительно набирала вес. Сестра расцветала, становясь завидной невестой. Родители седели и старели. За что? Почему я? Почему только я? — спрашивала Нулефер себя. Взрослые не находили ответов, поэтому Нулефер искать их сама. Она пыталась копаться в семейных вещах, узнать про своих родителей — мать с отцом не рассказывали дочери про себя, и Нулефер никогда не встречалась со своими дедушками и бабушками, дядями и тётями.