— Хочешь булочку? — протянула она угощение.
— А теперь все к кролику! — внезапно раздался торжественный крик Джины.
И прежде чем женщина поставила угощение на стол, детвора дружно заняла свои места. Разумеется, Нулефер уселась возле Уилла и Люси. Ложки и вилки так и застучали, двое ребятишек чуть не передрались за яблочный пирог. Один из мальчишек, худенький чёрненький невольник по имени Кам, причмокнул губами и восхищённо отметил:
— Даже принцы Фредер и Тобиан такой вкуснотищи не едят. Тётя Джина, вы чудо!
— Эх, Фредер и Тобиан, — влюблённо протянула Люси.
Кам фыркнул.
— Опять ты про своих прынцев? Что в них ты нашла? Я лучше их!
— Они красавцы, — Люси важно вскинула голову. — И такие взрослые, не то, что ты. Принцам по двенадцать лет, а тебе девять недавно стукнуло.
И Люси грустно опустила глаза вниз: на неё смотрел сердитый отец.
— Может, они и милашки, — прикрикнул Фьюи, — но не забывай, Люси, что ты и твоя семья — рабы, благодаря родителям этих красавцев. И уверен я наверняка, что принцы пойдут по стопам своей матери королевы.
— Они не пойдут, — вдруг прозвучал тихий голос.
Он принадлежал Уиллу. Мальчик пожал плечами, когда все обернулись на него, прижал к груди свитер и взялся за мясо.
Еда из тарелок у ребят исчезала в два счёта. И когда опустели тарелки, они выбрались на улицу играть в салочки. Последней из-за стола вылезла Нулефер. Первым ловцом в игре стал Кам. Ему завязали глаза, и мальчик бегал за друзьями. Неповоротливая Нулефер всё мелькала перед ним, но Кам знал, что толстуху ловить неинтересно, и делал вид, что не замечает её. Главной его целью была юркая Люси, что порхала бабочкой вокруг. Однако её поймать и с открытыми глазами было сложно, что уж говорить про повязку. Нулефер вскоре стало скучно, да и замучилась она бегать. В ногах появилась слабость, спина вспотела, дыхание участилось. «Пока они играют, схожу за стеклом», — решила она и пошла домой.
Свалоу хранили все стёкла в комнате для отдыха. И как раз одно из них было горело светом, а все взрослые члены семьи собрались на красном диване и смотрели в стекло, висящее над незажжённым камином. В комнате было открыто окно для воздуха, иногда в него доносились детские весёлые голоса. Свалоу отчаянно обсуждали политику.
— Нет, я бы на месте Эмбер уничтожила парламент! Кто они такие вообще эти парламентарии? Камерут и Иширут живут прекрасно с единоличным монархом, и проблем не знают, — обиженно нахмурила брови Ханна, высокая круглолицая женщина, внимательно следящая за своей фигурой и выписывающая из столицы самые лучшие и модные платья. Но Ханну с недавнего времени стала беспокоить напасть — у неё появилась седина. Что немудрено, Ханне минуло пятьдесят лет.
— Жизнь течёт лучше всех в Тенкуни, экономика прекрасная, войн нет, про сумасшедших освободителей никто не слышит. Но вместо монархии совет старейшин, — усмехнулся Оделл. — Девять старейшин избираются народом в совет каждые десять лет. Десятый — первейший старейшина — каждые тридцать из числа тех девяти. Притом, дамы, в совет избираются по три человека с трёх островов государства — Дирито, Синистре и, собственно, остров Тенкуни. Ну, на то Тенкуни и магическая страна, у них свои заморочки. — Оделл был статным мужчиной с плотным продолговатым лицом и живыми зелёными глазами. Он давно поседел и мало заботился о красоте своего лица, в отличие от своей жены-ровесницы.
Стекло отображало королевский парк, по которому шла Эмбер Афовийская с сыновьями — двенадцатилетними близнецами, похожими как две капли воды, белокурыми, кудрявыми. Принцы были достаточно высокими и коренастыми для своего возраста. Они были одеты в одинаковые чёрные костюмы, лишь галстуки им подобрали разные. Наследнику, Фредеру — зелёный, а младшему из близнецов, Тобиану, — красный.
— Интересно, где Фредер, а где Тобиан? — полюбопытствовала Ханна.