— Если это простая авария, — сидя за ужином возле рабов, прохрипел он, — у них нет хороших доказательств, что Тобиана убили камерутчане, а, значит, те не выведут свои силы из Санпавы. К чему это может привести? К разрыву дипломатических отношений, а это, в свою очередь, к войне. Я, откровенно говоря, рад, что исчезновение Тобиана недолго оставалось тайной, чего бы они наворотили — боюсь представить. Хорошо, что мальчик умер. Да, вы не ослышались, я говорю — хорошо, что принц Тобиан Афовийский умер.
Обескураженные рабы, которые слушали этого чудного мужчину, начали возражать губернатору. Мол, это ж ребёнок, нельзя детям смерти желать. Какими бы ни были его родители, Тобиан-то не виноват. Их слова были для Джексона как красивый лепет из уст малыша. Марион мыслил иначе — Тобиан прежде всего сын королевы, который может пойти по стопам матери и, чем раньше устранить последователя, тем лучше. Кроме того, этим мальчишкой легко можно было управлять, чего стоило обвинение Камерута в причастности к исчезновению, а после и к гибели ребёнка.
— Королева или кто-то из её окружения думает, каково вашим детях ходить в ошейниках рабства? — спросил Джексон рабов. — По этой простой причине и множестве других сложных меня не волнуют королевские близнецы.
— А как же доброта? — застенчиво прошептала Люси, юная розовощёкая девушка.
— Доброта должна изливаться на того, кто находится возле тебя, — ответил Джексон. — В противном случае об твою доброту можно смело вытереть ноги. Думаю, твои родители были бы согласны, Люси, так ведь тебя зовут?
Люси скромно и печально кивнула головой.
Этот разговор с рабами происходил вечером возле шахт сероземельника, Джексон Марион не напрашивался к Свалоу на ужин, он решил разделить трапезу с рабами. Нулефер хоть и не ела, но присутствовала поблизости. Прячась за деревом, она внимательно слушала речи мага и пыталась понять для себя, что это за человек. Неожиданно она уловила неприятный момент, фанин Марион, который провёл с ней и с её родителями весь день, симпатизирует Люси. Эта девочка-рабыня привлекала странника так же сильно, как и она, госпожа Свалоу.
«Когда же Люси перестанет волновать меня?» — с горечью задумалась Нулефер.
— Люси, иди сюда! — зазвучал голос Элеоноры. — Тина хочет, чтобы ты с ней погуляла за воротами!
Откуда ни возьмись появилась госпожа с ребёнком. Люси быстро поднялась на ноги и взяла девочку за руку.
— Я вроде бы говорила тебе, чтобы питалась ты в доме, — спокойно произнесла Элеонора, сверкая недовольно глазами на Люси. — Я не собираюсь искать тебя по всему имению.
— Простите, госпожа Элеонора, — не осмеливаясь смотреть на хозяйку, проговорила Люси. — Больше не повторится.
— Ага, не первый раз наивные твои оправдания слышу, — отвернулась от рабыни Элеонора, и стараясь не запачкать платье, поспешила домой.
Маленькая девочка, держа за руку служанку, весело запрыгала.
— Люси, Люси, я скучала по тебе! Нулефел, и ты здесь?
Пойманная с поличным на подслушивании тётушка пошатнулась.
— Давайте втлоём погуляем! — подбежала девочка к Нулефер, потянув за собой Люси.
— Нет, что ты! — слабо закричала Нулефер, смотря грустными глазами на бывшую подругу Люси. — Не стоит.
В этот миг раздался смешок Джексона Мариона. Тина не слушала тётю и взяла её второй рукой. Не собираясь огорчать племянницу, Нулефер отправилась с ней на прогулку.
Тина была говорливым шумным ребёнком. Любопытство девочки не имело никаких преград, её интересовал каждый камушек, листик. Ежесекундно она задавала старшим вопросы, на которые те не успевали отвечать. Тина была той ещё егозой, ловко она вырывалась из рук Нулефер и Люси и куда-то убегала, приметив светящего жука или услышав шорох птицы в кустах. Найденная старшими девочка улыбалась и снова брала их за руки.
Со стороны могло бы показаться, что гуляют три дружные сестры. Отчасти это было так. Тётя и племянница любили друг друга, как старшая и младшая сёстры, место Нулефер в сердце ребёнка разделяла и Люси.
Рабыня и госпожа… Тина была слишком мала, чтобы понять эту пропасть, которая сковала её любимую служанку и ласковую тётушку.