— Что-то не так с моей магией? — подскочила Нулефер. — Она какая-то редкая, особенная?
Опять Джексон успокоил её, обняв.
— Нет, она не особенная. Но лично это и вызывает у меня интерес. По древним легендам в мире не было никаких других волшебств, кроме первых четырёх стихий. Основ основы, сущностей сущности. Не принимай близко к сердце мои слова! — мотнул головой он. — Люблю копаться в прошлом. И люблю магию. Мы с Урсулой в школе учились чужим способностям. Мне сразу подчинилась стихия света и тьмы, а Урсула посмеивалась надо мной: моим учителем был наш одноклассник-клоун.
Он спокойно забрал из рук Нулефер сероземельник и подбросил несколько раз в воздухе. Тяжёлый, сразу понял Джексон, и дорогой сердцу, видно, раз уж не расстаётся с серым бременем. На секунду ему захотелось иметь у себя такой же камень, который бы связывал его с близким человеком. Хотя о чём говорить? Появись у него этот камень, покой и мир в душе не наступит.
— Слышала какие-нибудь древние легенды о магии? — весело спросил Джексон, расслабившись под тёплым солнцем, слушая журчания реки.
— Конечно же, — улыбнулась Нулефер. — Много их, но все утверждают, что люди обладали магией до явления Тенкуни миру, а потом она исчезла вдруг. Разные на то причины в легендах. Одни говорят, гнев богов, другие, люди забрали магию у людей, третьи о разных чудищах. Не поймёшь их!
— Мне по душе легенда о богах и людях, которые считали себя всесильными, — разлёгся возле камня Джексон. — В стародавние времена каждый человек имел свой дар: огонь, воду, землю либо воздух. Что это было? Подарок богов или естественное положение человека — тысячи философов ломали голову и не могли найти ответ, придумывая легенду за легендой, которые со временем образовывали религии, богов, пророков. Люди в те времена были злы, бесчестны, сребролюбивы. Ну, впрочем, мало что поменялось, — быстро добавил Джексон. — В своём брате они видели врага, соперника, искусителя. И тогда люди научились отбирать у ближних дар. Поначалу они лишали магии только опасных, неугодных — воров, убийц, насильников, захватчиков. Но опасности неотделимы от тайных желаний. Правители нападали на другие страны, превращая их лучших воинов в простых людей, неспособных противостоять огненной стене или потопу. Затем они стали избавляться от неугодных соперников за трон, ропщущих подданных, лишали людей благословенной силы и возлагали на них бремя рабов. Долго боги смотрели на эти бесчинства, но всё имеет конец, даже терпение богов. В один, воистину прекрасный день, когда тысяча рабов обрушилась на дворец Неонилиаса, боги забрали магию у всех людей, показав им своё место. Магия осталась лишь у тенкунцев, чистого, незлого народа, который не знал нищеты, рабства, завоеваний, жил в вере и правде с собственной совестью.
Воцарилась тишина, Нулефер и Джексон смотрели друг на друга и не знали, что сказать. Один и так всё выложил, на вторую накатился страх от раскатистого голоса собеседника.
— А вы верите в это? — робко спросила Нулефер.
— Как сказать, — пожал плечами Джексон. — Я изучал историю, религии разного народа. У всех у них есть легенды о людях, владеющих стихиями, на стенах, пещерах, вазах, остались рисунки с людьми, извергающими пламя или вызывающими землетрясения. Не думаю, что от скуки они это всё рисовали и сочиняли. Но вот зачем тогда богам надо было наделять тенкунцев другими возможностями? Оставили бы всё как есть. Да и сам день, когда боги решили показать себя, настораживает. Тысячелетиями, понимаешь, они терпели хаос и несправедливость, а в день, когда рабы убили Неонилиаса и его одиннадцать детей, решили вдруг наказать человечество? Нет, Неонилиас не причём. Всё просто, веками соседи Тенкуни и Зенрутская империя воевали за территории и воды. Но всё никак не получалось кого-либо завоевать. Империя и Тенкуни не пускали людей враждебной страны к себе землю. Перед восстанием разыгралась очередная война империи и Тенкуни, как назло, высшие имперские полководцы переметнулись к восставшим, и Тенкуни легко смогла разгромить армию Зенрута. Первый в истории тенкунский корабль, набитый магами, подошёл к Зенрутской империи на следующий день после свержения императора. Вот поэтому с этого дня берётся отсчёт новой эры: империя пала, самые великие маги стоят на земле манаров. Знаешь, Нулефер, — туманно и печально произнёс Джексон. — Я потратил годы, чтобы узнать, как маги прошлого забирали силу у других магов. Но ничего не нашёл! Абсолютно! Можно на время передать свою магию даже манару, но вот забрать её у мага… Не только я один, сотни учёных нашего тысячелетия не научились такому. Легенда есть легенда, пусть и содержит большущую доли правды.
Джексон подбросил ещё один раз камень в воздухе и передал бережливо в руки Нулефер, которая крепко прижала сероземельник к груди. Он вздохнул и отметил для себя невольно — наверное, Уилл, единственный раб на свете, которому сероземельник приносит радость.
— Дитя, я готов тебе помочь, — властно заговорил Джексон. — Я помогу тебе связаться с Урсулой и постараюсь уговорить твоих родителей. Ничего, генерал Эйдин подождёт.
Глаза Нулефер блеснули благодарностью.