***
Новое убежище находилось на противоположном конце города, вблизи заводского района, пронзавшего небо серыми трубами всевозможных форм и размеров. Густой дым лениво валил из них, смешиваясь со столь же серыми облаками, затянувшими город. Пейзаж севера Петрополиса не мог похвастаться красками, но лучшего укрытия, чем эта дыра, было не найти.
В номере под скатом гостиничной крыши сидели двое: мужчина среднего возраста в одежде, которая явно была ему не по размеру, и юноша с сизыми мешками под глазами. Ему не удавалось выспаться уже несколько ночей подряд, голова трещала, и смрад фабрик вползал в комнату из распахнутого окна... В общем, Кристиан едва не лопался от раздражения.
— Как вы могли позволять этой женщине так с собой обращаться?! — гневно спросил он, с треском захлопнув окно. — Вы — мужчина. Самостоятельный взрослый человек. Собрали бы вещи и ушли от нее. Послали бы в ответ теми же словами. Что с вами, в конце концов?
Оливер молчал, с вялым видом крутя обручальное кольцо, тускло поблескивавшее на его безымянном пальце. Так же, как и час — и день — тому назад. Пассивный, безразличный ко всему. Словно брошенная кукловодом марионетка — лишь послушно подчинялся толчкам обстоятельств, но не более того.
— Дайте его сюда, — вдруг сказал Кристиан.
— Кольцо? — удивленно переспросил Оливер, но все же протянул украшение.
Оно оказалось довольно тяжелым и странно холодным, словно его и не снимали с пальца несколько мгновений назад. По внутренней стороне вилась гравировка, почти стертая от времени и частого ношения.
— Семейная реликвия Эбби. Его носил ее отец, а до него — ее дед... — с гордостью пояснил мужчина.
Кристиан сощурился, всматриваясь в гравировку.
— Конечно, — прошептал он, — как я раньше не догадался?..
Некоторые слова на внутренней стороне кольца казались смутно знакомыми, и он подошел к окну, силясь разобрать написанное. Но в тусклом свете, сочившемся сквозь грязное стекло, было невозможно прочесть даже газетный заголовок. Отчаявшись понять хоть что-нибудь, Фэй направился в крохотный аппендикс спальни, где зажег лампу и поднес кольцо как можно ближе к ее неверному огню.
Спустя пару минут в дверной проем сунулась зализанная голова Оливера.
— Кто-то стучит в дверь.
— Что говорят? — бросил Фэй, не отрываясь от полустертых завитков букв. «Властью сковать», гласила пара слов. Еще одно было похоже на «око», но вполне могло оказаться и «очком»...
— Говорят, обслуживание номеров.
— Скажите, что нам ничего не нужно, — он махнул рукой.
Оливер исчез, и Фэй вновь мог сконцентрироваться на кольце. «Око», решил он. Что «очко» могло делать на старинной надписи? Это кольцо казалось опасным, очень опасным, и подавленная воля господина Класпера служила тому наглядным примером.
— А сколько лет вы носили его? — крикнул он и брезгливо стряхнул белый след пыли, оставшийся на штанах. — Оливер, вы слышите меня? Оливер?
Полный дурных предчувствий, он выскочил из спальни. Но было уже поздно.
Дверь номера оказалась распахнута настежь, а зиявший за ней коридор пустовал. Пиявка побывала здесь и утащила Оливера, пока самая лучшая фея на свете расшифровывала надпись в паре метров от них.
Кристиан смачно выругался.
— Око, — прошипел он.
Пиявка выследила их, и виной тому было обручальное кольцо, выдавшее их местоположение, как дым от костра. Швырнув его на пол, Фэй распахнул окно и свесился по пояс. Различив две фигуры, бежавшие в сторону заводских ворот, он забрался на подоконник, сделал глубокий вдох и прыгнул. Миг полета в пустоте над улицей — и его руки заскользили по шершавому столбу уличного фонаря. Рядом испуганно завизжала дама, но Кристиан даже не глянул в ее сторону; пустился следом за сбежавшей парой, едва его ноги коснулись мостовой.
Ему повезло — стены, ограждавшие территории многочисленных фабрик, были высоки и тянулись на многие кварталы. Пиявке ничего не оставалось, как тащить свою жертву по узкому и безлюдному лабиринту, где их было видно как на ладони. «Госпожа Класпер» хотела остаться с мужем наедине, чтобы быстро и без свидетелей прикончить его, одним махом избавившись от массы проблем. А значит, ей требовалось тихое место, и огромная территория какого-нибудь старого завода прекрасно для этого подходила.
Нырнув за очередной поворот, Фэй уткнулся в тупик. В конце темнела распахнутая калитка ворот, грязно-коричневых от времени, с редкими зелеными пятнами облупившейся краски. За ней раскрылось мрачное нутро заводского ангара, который, судя по выбитым стеклам наверху, у самой прохудившейся крыши, был давно заброшен.
Кровь застучала в висках, и Фэй сделал глубокий вдох. Сейчас ему было нужно контролировать себя полностью. Впадая в ярость, он наносил слишком большой ущерб репутации Общества.
— Оливер! — позвал он, осторожно ступив в сумрак ангара, разбавленный парой ламп и пятнами света, сочившимися сквозь дырявую крышу. Различив сдавленный всхлип в глубине, он двинулся вдоль станков, за ржавыми боками которых клубилась непроницаемая тьма. «Главное в охоте на пиявку — отключить эмоции, которыми она может питаться. Гнев, ярость, страх...» — сказал ему Лис прежде, чем отправиться взламывать морг. Но Кристиан лишь со смехом махнул рукой. «Я не знаю, что такое страх, — ответил он. — Оливеру не о чем волноваться».
Лампы бешено замерцали и погасли. Ангар погрузился в чернильный мрак, и Кристиан замер, слыша лишь собственное тяжелое дыхание.