прямо под средокрестием. В тишине, прерываемой только легким сквозняком от
открытых дверей, он услышал их дыхание — они были живы.
Габриэль продолжил двигаться в их сторону, прямо по центральному нефу Собора. Он старался двигаться как можно тише, вслушиваясь в каждый звук, глядя то на ряды сидений, то на монументальные колонны, то на потолок. Габриэль чувствовал нарастающую эйфорию. Его всегда возбуждал этот момент — кто охотник, а кто добыча? Как человек, что выслеживает зверя на его территории. Многие из других стражей не понимали его ощущений. Именно на этой почве Габриэль нередко с ними конфликтовал.
Однако скоро все изменится. Он уже собрал себе небольшую команду из стражей, которые разделяли его чувства и взгляды на жизнь. Больше эти моралисты из Братства не будут мешать ему жить по-своему.
С этими мыслями Габриэль в последний момент услышал звук падающего тела. Только благодаря нечеловеческим рефлексам и большому опыту по борьбе с противниками, которые любят нападать сверху, страж отскочил назад. Через секунду, на место где он только что проходил, мягко приземлился серокожий подросток в изодранных лохмотьях. Страж сразу понял, что Адам хотел спикировать на него, как ястреб на квочку, чтобы дезориентировать ударом и вцепиться когтями и зубами в шею.
Сразу же после маневра Габриэль наставил на вурдстрикса свое ружье и начал стрелять. Получив дробью в спину, монстр зарычал от растерянности. Он не ожидал от своей жертвы такой прыти. Его озадаченность только упростила Габриэлю задачу, и тот выпустил в него остальные пять патронов. С каждым выстрелом Адам рычал и корчился от боли все громче и неистовее. Он пробовал убежать или отпрыгнуть, но серебро
сковывало его движения, поэтому Габриэль ни разу не промахнулся. Шум от
выстрелов с эхом проносился по всему Собору. Но Габриэль понимал, что это только первый раунд, поэтому стал быстро перезаряжать оружие. Он пока лидировал, но только потому, что за эти четырнадцать лет вурдстрикс очень редко получал достойный отпор.
Прежде чем ружье было полностью заряжено, Адам начал восстанавливаться. Пули попадали на пол из его ран, а парень, выпустив когти, прыгнул на стража, но тот выстрелил ему прямо в лицо. Раздался ужасающий визг. Адам схватился за лицо — серебро жгло ему кожу и глаза. Габриэль понял, что пора и, стащив серебряную цепь с пояса, которую он надел поверх ремня, стал обматывать истошно орущего и сопротивляющегося вурдстрикса. Тот сломал Габриэлу нос и проехался когтями по его правой руке, но страж не сдавался. В конце концов, монстр был связан, а Габриэль стал читать заклинание, которое должно было ослабить вурдстрикса еще больше. Когда страж начал произносить формулу, руны, выгравированные на цепи, вспыхнули, а вурдстрикс удвоил силу, в попытке вырваться. В этот же момент полностью регенерировало лицо Адама, да и раны Габриэля стали затягиваться.
Но дальше произошло то, чего страж не ожидал. Адам зарычал таким голосом, которому позавидовал бы ликантроп, после чего его тело стало видоизменяться, а мускулы увеличиваться.
— Твою мать, — прошептал Габриэль, прервав заклинание, и стал быстро пополнять боезапас.
Последним вытянулось лицо, теперь напоминающее морду павиана, а зубам Адама мог позавидовать бы леопард. Натянув до предела увеличившееся до размеров медведя тело, Адам с гулким ревом разорвал цепь, молниеносно прыгнул на Габриэля. Страж увернулся, и монстр приземлился прямо на ряды сидений, разломав их в щепки. Габриэль понял, что теперь дробь ему не сильно поможет, а значит, придется ослабить монстра иначе. Быстро положив ружья на ближайшее сиденье, страж вытащил из ножен свой нож-кукри. Он был изготовлен из металла, который препятствовал восстановлению тканей у живого существа, кроме того усилен магией. Тому хаоситу, которого Габриэль познакомит с этим клинком, придется очень несладко, хотя, на первый взгляд, этого не скажешь.
— Потанцуем, малыш, — Габриэль оскалился и поцеловал лезвие клинка.
В течение следующих пятнадцати минут началось бешеное противостояние беловолосого стража и разъяренного вурдстрикса. Шум этого безумного танца был такой, что однозначно перебудил всех жильцов, находящихся рядом в жилых домах. Схватка была столь интенсивной, что целыми остались только те ряды сидений, которые были ближе всего к средокрестию. Также были разбиты несколько стекол в правом нефе, и покрылись трещинами пару колонн. В одну врезался Адам, в попытке добраться до Габриэля, а об вторую уже ударился спиной сам страж, когда пропустил одну из стремительных атак вурдстрикса.